Несколько людей навалилось на меня сверху, хорошенько примяв и без того ушибленные бока от борисового кулака. Все они были мертвы. Я вскрикнул, не в силах сдержать боль. Откинул одного от себя. А на других уже не хвалить сил. Надо было срочно как-то валить из этой кучи.

— Убью! — замогильным голосом прохрипел молитвенник с простреленной ногой и схватил меня за грудки.

Силы у него было немерено, как у Родда, а вот ума явно не хватало. Противник сделал всю работу за меня, вытащив меня из самого дна груды тел. Сам бы я точно не справился с этим — слишком много было навалено.

— Убью! — вновь просипел он, но планам его не суждено было сбыться.

Ударом ноги я обезвредил врага, попав тому прямо в пулевое ранение. Противник взвыл, отпустил меня, давая возможность уйти. Я не преминул этим воспользоваться. Краем глаза глянув на незнакомца, продолжающего бороться с уже изрядно поредевшей толпой, я бросился наутек. Назад дороги не было, впереди тоже была заварушка, поэтому я по привычному своему обыкновению выпрыгнул в окно.

И вновь оказался во внутреннем дворике, представляющем теперь жуткую картину. Все здесь было раскурочено и усеяно мертвецами.

Быстро сориентировавшись, я побежал к воротам. Там было мое спасение. Там была жизнь.

Только попасть туда мне не удалось — дорогу преградили двое собратьев незнакомца. И, в отличие от своего друга, церемонится со мной они явно не желали.

2

— Стой!

Уже знакомая фраза. Нет, ребятки, ищите дурачка! А я пойду. Точнее, побегу!

Две оставшиеся пули в пистолете отправились в сторону крика, а я рванул наутек. Вреда стоящим я конечно же никакого не нанес — слишком крутая у них была броня, — но выиграл две секунды. Этого хватило, чтобы уйти вправо. Там, как мне показалось, была возможность пробраться к воротам и выйти наконец из этого ада.

Дверь оказалась запертой, но на маленький засов, который я в пылу ярости вынес с одного удара плеча.

Представшая моему взору комната меня приятно удивила. Склад оружия. Правда в основном самого простого — топоры, ножи, дубинки, кастеты, самопалы. Меня интересовала моя «стерва». Она должна быть где-то здесь.

Быстро прошерстив профессиональным взглядом комнату, я обнаружил свою пушку на верхней полке. Там же лежали патроны, вещмешок и кошелек, правда уже пустой. Ни на что другое, впрочем, я не надеялся. Ладно, и на этом спасибо.

Вот теперь, мать вашу, повоюем!

Я зарядил магазин пистолета, остальные патроны рассовал по карманам, чтобы удобно было быстро перезаряжать на ходу. Со «стервой» я +10 к Харизме, хоть и не показывает таких показателей счетчик. Со «стервой», мать вашу, я паладин света, несущий в ваши души огонь исцеляющий! А ну иди сюда, кто там смелый?

Смелые нашлись довольно быстро. В комнату вбежали молитвенники — человек пять за раз, — размахивая топорами, да так умело, что превратились в какую-то жуткую подобию мясорубки. Меня едва не намотало на лезвия и только вовремя сделанный шаг назад спас жизнь.

Пять выстрелов из «стервы» — и кровавое многоточие оборвало жизни двум атакующим. Еще одна пуля срезала здоровяка с двумя топорами. Остальные молитвенники, увидев, что исход битвы предрешен, по умерили свой пыл и отступили. Весьма благоразумно с их стороны.

— А ну отошли, придурки! — рявкнул я, расталкивая их локтями. Те послушно разошлись. — Где выход?

Стоявшие нескладно замычали.

— Где выход из дома? — прошипел я, направив пистолет на стоящих.

— Справа по коридору будет дверь! — протараторил один, весь побледнев как призрак.

— На пол!

Двое с грохотом плюхнулись на мраморный пол. Какие понятливые. Молодцы.

Не теряя ни секунды, я побежал к выходу. Было огромное желание пройтись по полкам в надежде отыскать чего-нибудь полезного — оружие, броник, аптечку, еще чего, — но времени совсем не оставалось. Я слышал, как пробивают ко мне путь те двое сподручных незнакомца в черном и понимал, что шанс у меня на самом деле только один, и то совсем крохотный. Тягаться с таким противником бессмысленно. Тут спасет только бегство. И чем раньше, тем лучше.

Я побежал к выходу. Уже открывая двери, услышал, как в комнату вошли мои преследователи. Один из них крикнул:

— Остановись!

А второй поспешно добавил:

— Мы тебя не тронем!

Ребята, я слишком много дерьма повидал, чтобы на слово верить первым встречным. Опыт подсказывал, что, когда кто-то говорит «мы тебя не тронем» все обычно заканчивается таким эпическим жесткачом, что ни в каком фильме ужасов не увидишь. Любимая фраза Красного. Мы тебя не тронем — а потом рубят на мелкие куски и свиньям скармливают. Нет уж, парни, без вас проблем хватает.

Я ожидал, что они начнут стрелять мне в спину, но этого не последовало. Не успели? Или побоялись шкуру испортить? Живым нужен? Черт его знает! Я наугад шмальнул пару раз в их сторону и выбежал наконец из этого рассадника нечисти на улицу. Надо ли говорить, что меня там уже ждали?

Перестрелка в доме Бориса была слышна видимо во всем Городе, иначе как объяснить тот факт, что к его жилищу сбежалось человек двести — не меньше, — народу?

Я вовремя успел затормозить, чтобы не врезаться в первую шеренгу людей, плотно окружившую строение. Толпа вопросительно, с некоторым недоумением, посмотрела на меня. То состояние людей, когда смятение еще не прошло, а ярость не наступила, могло спасти мне жизнь и я воспользовался своим шансом.

— Бориса бьют! — закричал я что было сил и махнул в сторону черного дома.

Ропот прошелся по рядам, народ переглянулся.

— Кто бьет? — спросил кто-то из толпы.

— ВРАГИ!

Этого хватило. Смятение начало быстро таять под лавиной ярости, ослепшая от безумия толпа начала бурлить, вскидывая вверх кулаки.

— Защитим!

— Не дадим в обиду!

— Убьем врага!

И народ ломанулся внутрь дома.

Я ожидал, что на меня набросятся с кулаками, но этого не произошло — толпа прошла меня стороной, посчитав видимо за своего. Спина моя взмокла, а ноги предательски трясли, но я себя не выдал, лишь иногда покрикивая орущим:

— Врагов на кол! Бориса защитим! Не дадим в обиду!

Наконец поток схлынул, давая возможность уйти от злосчастного дома подальше.

Мотоцикла моего на том месте, где я его оставил, не оказалось.

«Неужели украли? — хмыкнул я. — А еще мне нотации читали, про хорошо и про плохо».

Но мотоцикл не был украден. Я нашел его у обочины, под кроной дерева, бережно укрытый ветками. В тень значит поставили, чтобы проходу не мешал. Такой расклад событий в моей голове не умещался. Не привык я, что вещи, оставленные без спроса, оказывается могу не своровать, а заботливо поставить в ожидании своего хозяина. В том городе, где я родился и рос, такое посчитали бы признаками дурного вкуса. Может, не такие они и плохие, эти жители Города Слепых?