После переворота активность контрразведки действительно несколько возросла. Уже в следующем месяце были разоблачены агитаторы А. Морозов — кочегар тральщика Т-15 и Е. Курбатов — машинист тральщика Т-28[289]. Однако, даже несмотря на эти факты, эффективность борьбы с пропагандой большевиков по-прежнему оставляла желать лучшего.

Коренной перелом наступил в ноябре 1918 года, когда должность главы Военного отдела ВГТСО занял бывший начальник Генерального штаба России В. В. Марушевский. Именно его деятельность на этом посту во многом способствовала активизации работы контрразведывательной службы. Предпринятые им меры сам Марушевский называл репрессивными[290], но именно они дали желаемый результат.

К примеру, в целях поимки большевистских агентов из местного населения сотрудники ВРС стали арестовывать их родственников, проживавших на территории Северной области[291]. Встречались и случаи освобождения большевистски настроенных крестьян для выявления их сообщников или просто неблагонадежных лиц. Благодаря этим мероприятиям до конца января 1919 года контрразведчики произвели более 480 арестов[292]. Хотя, справедливости ради, следует заметить, что большевистских агитаторов среди арестованных было не так уж много. Самый крупный успех на этом поприще был достигнут работниками ВРС в ноябре 1918 года, когда за большевистскую пропаганду среди солдат, возвращавшихся с Западного фронта в Россию на пароходе «Стеффен», были задержаны сразу 15 матросов[293].

Недостаточно высокая эффективность противодействия антивоенной агитации повлекла за собой реформирование контрразведки. В начале февраля 1919 года она была выведена из подчинения Штаба командующего войсками Северной области и передана в ведение Военной канцелярии генерал-губернатора[294]. Следующим шагом на пути реформ стало утверждение в июле 1919 года генерал-губернатором Северной области К. Е. Миллером нового «Положения о военном полевом контроле», а также инструкции начальникам отделений полевого военного контроля в войсковых районах Северной области. Данные нормативно-правовые документы были утверждены с целью повышения статуса военной контрразведки и эффективности ее работы, вызванной ликвидацией союзного военного контроля, а в их основе лежали еще дореволюционные «Положения», регламентировавшие организацию борьбы со шпионажем в Российской империи[295]. Вскоре эта реорганизация принесла свои плоды.

В течение марта 1919 года сотрудниками ВРС были арестованы глава архангельских большевиков К. И. Теснанов и активные члены подпольной организации: Я. Розенберг, Ф. Антынь, К. Близнина и др. Фактически контрразведке удалось обезглавить партийную организацию в Архангельске[296]. В том же месяце за «участие в сообществе, содействовавшем неприятелю в его враждебных действиях» были расстреляны чины военно-контрольной команды Пухов и Шереметьев, а также солдаты Глазунов и Сывороткин. Вместе с ними за подготовку перехода своей воинской части на сторону противника были осуждены солдаты 2-го отдельного артиллерийского дивизиона Н. Поздеев и А. Прудов[297]. По обвинению в шпионаже в пользу Красной Армии в начале апреля были арестованы и приговорены к смертной казни старший унтер-офицер И. Склепин и гражданин П. Каминский[298]. На основе этих фактов можно сделать вывод, что февральская реорганизация способствовала повышению эффективности работы ВРС по поимке большевистских агитаторов.

* * *

Однако все эти успехи были достигнуты исключительно в тылу Белой армии, в то время как работа контрразведки на фронте по-прежнему не была далека от совершенства. Наиболее заметно это стало весной и летом 1919 года, года факты дезертирства распропагандированных солдат стали принимать систематический характер. Первый случай массового перехода солдат на сторону Красной Армии произошел в апреле 1919 года, когда 300 бойцов 3-го Северного стрелкового полка с оружием в руках перешли на сторону противника. В июле 1919 года произошло восстание солдат 8-го Северного стрелкового полка в Пинеге и восстание Дейеровского батальона, а 5-й Северный стрелковый полк перешел на сторону Красной Армии почти в полном составе[299].

Конечно, нельзя утверждать, что фронтовая контрразведка была совсем неспособна бороться с пропагандой большевиков и ее последствиями. Например, в Селецком районе был раскрыт заговор в 7-м Северном полку[300], хотя этот успех все же был единичным и никоим образом не влиял на ситуацию в целом. Сотрудникам ВРС становилось все труднее сдерживать развал Белой армии из-за возросшего агитационно-пропагандистского давления на нее. Только с апреля по май 1919 года в Москве для нужд Северного фронта было отпечатано около 170 000 экземпляров газет, агитационных воззваний и брошюр[301]. Именно эта литература и сыграла одну из важнейших ролей в падении дисциплины белогвардейских войск.

Вместе с тем агитационно-пропагандистская деятельность большевистских агентов привела к началу разложения и войск интервентов. Вот свидетельство одного из участников Архангельской экспедиции корреспондента Дж. Кьюдахи: «Большевики превзошли сами себя в пропаганде, используя это коварное оружие, которым они владели с таким совершенством. Тысячи тысяч листовок, воззваний, плакатов, призывов, прокламаций, громадное количество едкой и красноречивой литературы разбрасывались ими по всем дорогам и тропам следования даже отдельных партизанских дозоров в снежных лесах Севера. […] Одни из этих воззваний действовали на все грубые чувства человека, понуждая его к переходу на сторону красных войск, другие затрагивали его более утонченно, основываясь на отличном знании и использовании ими всех человеческих слабостей, страстей и предрассудков»[302]. Весьма примечательно, что в составлении этих листовок участвовали и взятые в плен иностранные солдаты, например, капрал Х. Шрёдер[303].