«Мы могли бы стать любовниками» — вдруг всплыло в мозгу.

По шее побежали мурашки, и я укуталась в одеяло почти с головой и зажмурилась. Надо постараться уснуть. А со всем остальным разберусь утром.

Стало трудно дышать. Слишком жарко и слишком тяжело, будто меня привалило бетонной плитой, и я никак не могу из-под неё выбраться. Кое-как я выкарабкалась из кокона из одеяла и, вглядываясь в темноту комнаты, дала себе пару секунд на осознание, почему я поверх одеяла придавлена мужской рукой.

О! Твою ж мать. Вчерашний вечер и начало ночи всплыли в памяти, и внутри прошла дрожь от понимания, что Должанов крепко прижимается ко мне сзади, забросив не только руку мне на талию, но и подгрёб своей ногой мои. Хорошо хоть одеяло у меня отдельное, и он не забрался под него. И спит себе спокойно, в ус не дует, только шумно выдыхает, щекоча мне кожу на шее.

Я попыталась выбраться из захвата, но не тут-то было. Стоило мне заёрзать, как Роман пробормотал что-то нечленораздельное и только сильнее сжал тиски.

— Ты меня задушишь, пусти, — прошипела я в ответ, но реакции не последовало никакой. Рома как сопел себе в две дырочки, так и продолжил.

И всё же, немного повозившись, я смогла вывернуться из-под его руки и высвободила ноги. Рома снова что-то недовольно буркнул, потом перевернулся на живот и, сжав подушку, вернулся к просмотру своих снов.

Я сползла с дивана и прошлёпала босыми ногами в темноте в кухню. Включила лампочку на вытяжке и налила воды из графина. Выпила залпом и лишь тогда перевела дыхание, а потом приоткрыла окно. Хотелось вдохнуть свежего воздуха. Потянуло прохладой, и я поёжилась в своей взмокшей пижаме. Надо переодеться, вот только во что? Те ночные сорочки, которые я купила себе в Москве, сейчас будут не к месту. Утро-то рано или поздно наступит, и мне нужно будет выпроводить ночного гостя. И лучше этого не делать в кружевном пеньюаре.

Откопав среди неразложенных ещё сумок с вещами футболку и летние шорты, я стащила влажную пижаму и переоделась. Даже волосы на затылке стали влажными и завернулись у шеи снова в колечки.

Вытащив покрывало потоньше, я вернулась в гостиную. Должанов спал в такой же позе, как я его оставила минут десять назад. Мне спать тоже хотелось жутко, тут же прошло всего ничего, как я легла — всего-то три часа. И завтра выходной. А гость пусть ждёт, пока я высплюсь вволю. Не буду заводить будильник.

Я снова примостилась на диване ближе к краю, замотавшись в покрывало. Глаза слипались, а вот сон, почему-то, не шёл. Тело пребывало в странной истоме. Ладно, я же тут наедине с собой. В собственной голове. Так что мысли мои никто не узнает, а значит и не осудит.

Я прекрасно понимала, почему моё дыхание глубже обычного, а пульс учащённый. Всего лишь реакция тела. Я просто взрослая половозрелая женщина, у которой давно не было секса. А рядом спит мужчина. Ну что греха таить, вполне себе привлекательный. Очень и весьма. Вот и лезут мысли всякие в голову.

Интересно, а если бы я приняла то Ромино предложение, как бы это было? Ну чисто гипотетически. Я смогла бы с ним… получить оргазм? Или всё же Слава был прав, и я из тех женщин, которые чисто физиологически не способны? Поначалу он злился и обижался, что у меня не получалось получить разрядку, как бы он не старался, а потом мы пришли к выводу, что просто у меня так устроено. Мы намерено избегали неприятного определения для этого состояния. Но ведь факт оставался фактом.

А вдруг Сикорский ошибся, и я совсем не фригидная? Интересно, а если бы всё же Рома стал моим первым мужчиной, а ведь вероятность была высока, учитывая, в каком настроении я собиралась на выпускной. Возможно, пусть всё бы плохо и закончилось между нами, потому что Должанов — это Должанов, но мой первый сексуальный опыт с ним был бы инвестицией в счастливую сексуальную жизнь.

Ну и мысли, Аня, совсем уже кукушкой поехала. Я разозлилась сама на себя и резко перевернулась на другой бок.

***

— А где лисички? — раздался за спиной хрипловатый голос, и я подскочила от неожиданности.

Не то, чтобы я забыла, что у меня дома спит парень, просто как-то не ожидала сейчас услышать его голос так близко.

Я обернулась и уставилась на ночного гостя, который, кажется, потерял всякий стыд. Роман стоял в одних боксерах и майке, подперев косяк на входе в кухню. Волосы взлохмачены, на губах блуждает улыбка. Красивый гад, крепкие мышцы на руках пузырятся, ноги сильные, стройные, плечи широкие.

— Ты совсем, что ли, очумел, Роман Игоревич? — я вытаращила глаза, стараясь смотреть в насмешливое лицо, а не ниже. — Стыд последний потерял? Где твои штаны?

— Зато ты смогла как следует меня рассмотреть, — растянул губы в улыбке, сверкнув белоснежными зубами.

Значит заметил, как я чисто рефлекторно прошлась по нём взглядом. Я, вообще-то, просто в шоке.

— А штаны измялись, не мог же я выйти к тебе в таком виде.

— И ты решил, что выйти в трусах — это поприличнее будет.

— А нам всё ещё надо соблюдать приличия?

Я сначала зависла на пару мгновений, и лишь потом поняла, что именно он имеет в виду. Была бы в руках сковорода или, на крайний случай, поварёшка, точно бы по лбу огрела.

— Чего-о-о? Знаешь, что! Ничего не было, понятно! И вообще, надевай свои мятые штаны и проваливай. Надо было бросить тебя на лавке возле подъезда, где тебя, невменяемого, выбросил таксист.

— Грубо ты с начальством, — Должанов увернулся от моего снаряда, свёрнутого из кухонного полотенца, и рассмеялся.

— Это мой дом, и тут ты мне не начальник! Так что, знаешь что…

— Ладно-ладно, Ань, я же пошутил, — Должанов предупреждающе вытянул руки, и я поняла, что это он стебётся надо мной. Шутник хренов! — Слушай, а что это так вкусно пахнет?

Роман потянул носом и заглянул на плиту мне через плечо. Вот лично я с похмелья, хоть испытывать его мне приходилось и нечасто, вообще даже на дух еду переносить не могу.

— Это мой завтрак.

— А со мной поделишься? — Должанов самым наглым образом плюхнулся на диванчик возле обеденного стола. — Я голодный как волк. Или как после бурной ночи…

Он осёкся со своей дурацкой шуточкой, когда я кинула в него разъярённый взгляд.

— Я бы тебе помог с завтраком, но с готовкой совсем не дружу. Ты же не выставишь на улицу босса голодным? — и брови домиком сделал.

Господи, что вообще происходит? Где делся мой строгий ироничный начальник, и откуда тут мимимишное вот это?

— Слушай, Ром, прекращай уже. На меня всё это не действует.

Я переложила омлет с жареными сосисками и сыром в два блюда и поставила на обеденный стол. Налила две чашки кофе и достала шоколадное печенье. При виде завтрака глаза парня аж засветились, и он присвистнул и вооружился вилкой.