Поцеловать ее? Как это сделать? В их отношениях осталась та робость, которая рождается только от долгой и подлинной близости. Им были совершенно ни к чему все те знаки внимания, которыми обмениваются чужие друг другу люди. Керри неловко подергала зонт, словно пытаясь его сложить, и на них обрушился поток воды, скопившейся в углублении наверху. Они отпрянули друг от друга, стряхивая капли с рукавов плащей. Вопрос с поцелуями отпал сам собой.

— Все так же здорово выбираешь места для свиданий?

— Такой любитель поплавать, как ты, не может бояться легкого дождичка.

На ней был зеленый плащ из легкой и блестящей материи. Ясное дело, дорогая вещица — из тех, которыми набиты ее шкафы.

— Пройдемся по парку или сразу отыщем кафе?

— Если уж мы играем в секретных агентов, то парк как-то больше подходит.

Они пошли по аллее, засаженной уже зеленеющими грабами. Попадавшиеся им прохожие, наклонив голову, быстрым шагом направлялись к выходам из парка, как рыбаки, спасающиеся от бури.

— Как дела в клинике? — спросила Керри. — Все еще собираетесь выкупить нижний этаж?

— Кто тебе об этом сказал?

Поль полагал, что она, как и он сам, окончательно порвала с прежней жизнью.

— У нас ведь было одно ремесло, верно?

Поль обернулся и удивленно посмотрел на нее.

— Ладно уж, бросим тайны. У меня подруга работает в твоей клинике. Она получила диплом психолога в тот же год, что и я.

— Трейси?

— Она специально ничего тебе не говорила. Дала обет молчания.

Зеленоватые глаза Керри блестели. Поль вгляделся в ее худое лицо и загадочный изгиб губ. Время стерло с ее лица последний налет юности, проявив присущую зрелости строгость. И все же Поль не совсем узнавал Керри.

— Тем лучше, — сказал он, — не придется вводить тебя в курс предыдущих событий. Что ты еще знаешь?

— Трейси позвонила на прошлой неделе. Она сказала, что ты взял отпуск на месяц. Я сопоставила это с твоим звонком. Ты опять в деле, Поль?

— Арчи попросил меня об услуге.

— Для Конторы?

— Арчи больше на них не работает. У него своя фирма.

— Какая? Разве он что-то еще умеет делать?

И тут Поль понял: волосы! На Керри была скрывавшая их ирландская шляпа. Лицо без обрамления волос казалось хрупким и полуживым, как опера, представленная без оркестра.

— Он занимается тем же самым, но теперь работает на себя.

— А ты на него…

— Только временно. Он попросил помочь.

Они перешли горбатый мостик. Лужа под ним была исполосована дождем, а неподвижно сидящие в ней на доске утки казались прибитыми гвоздями.

— Рассказать тебе про дело?

— А как ты думаешь, зачем я пришла? Помнишь, о чем мы уговорились, когда уходили со службы?

— Забавно, но я думал, что семья и дети заставили тебя забыть…

— Похоже, ты плохо меня знаешь.

Они оказались в части парка, заросшей высокими раскидистыми деревьями. Густой полог листьев вяза и бука почти не пропускал дождь. Керри сложила зонт. Они шли рядом, не спуская взгляда с аллеи, которую иногда перебегали серые белки.

Поль рассказал Керри о вроцлавском деле, следе, на который навели англичане, и честно изложил все то, что оставалось в области догадок.

Керри слушала его, не прерывая.

— Еще одна история про биотерроризм, — сказала она наконец. — Излюбленная тема триллеров, которые я никогда не покупаю.

— Не думаю, что здесь все так просто. Холера — плохое оружие. Тут есть что-то, чего мы еще не понимаем, что-то гораздо более хитрое.

— Почему ты сказал мне по телефону, что все сошлось?

— Потому что я так думаю. Это дело для добровольцев. Во-первых, мы не можем рассчитывать на сотрудничество с ФБР. Нельзя, чтобы они знали, что мы проводим расследование, а это все усложняет. Во-вторых, экологи весьма чувствительны к вопросам политики. Обычные люди не видят разницы между классическими активистами и экстремистами. Если заметят, что мы следим за умеренными, возможен большой скандал, а если экстремисты узнают, что мы ими интересуемся…

Перед Полем на мгновение возникло изуродованное лицо Коуторна. Он оборвал фразу на полуслове.

— Нас должно быть немного, и мы обязаны полностью доверять друг другу.

— Кто еще будет в команде?

— Никого. Только мы двое.

Керри шла, не говоря ни слова, и ее молчание стало тревожить Поля.

На вершине холма в центре парка они увидели небольшой павильон, окруженный террасой. Металлические столы и стулья блестели после дождя. Заведение казалось закрытым, но внутри они различили желтоватый свет ламп. Поль и Керри вошли внутрь.

За стойкой скучал бармен, разглядывавший мокрый газон за окном. В сыром воздухе царил аромат пива и кофе. Керри встряхнула и сняла свой плащ. На ней была облегающая черная блузка и джинсы со складками. Закинув голову немного назад, она сняла шляпу и освободила волосы. Они были все так же великолепны, все в мелких завитках, отливающих тем цветом темного золота, каким мастера эпохи барокко выписывали нимбы вокруг голов святых на своих картинах. Удивительно, что на этих холстах зримый атрибут святости подчеркивает плотскую и почти греховную природу тех, кто его удостоился. У Керри с ее правильным и почти невыразительным лицом каштановая копна волос выдавала ум, энергию и глубоко запрятанное бесстыдство.

Поль скрыл свои чувства и поспешно обратился к официанту с просьбой указать им столик. Это выглядело нелепо, ибо все столики были свободны.

Они сели и заказали кофе. После довольно продолжительного молчания, которое Поль не решался прервать, Керри сказала, смеясь:

— Я немного застоялась, увидишь сам. Какие там прыжки с парашютом с моими беременностями! Последний раз прыгала лет восемь назад, как раз перед рождением Джулии. Давно не тренировалась в беге, но думаю, пробегу стометровку минут за тридцать, а уж если стартовать в марафоне, то без спального мешка не обойтись.

Поль вспомнил, как они под вечер тренировались на стадионе в Форт-Брэгте. В желании Керри освоить все виды спорта было что-то от древних греков эпохи Олимпиад. Никогда не стремясь к рекордам, она добивалась более чем приличных результатов. В этом желании совместить несовместимое была вся Керри. В ней всегда уживались противоположности. В разнообразии, противоречиях и всякого рода разладе она находила смысл жизни.

— Ты не бросила айкидо?

— Это меня и спасло. Перебравшись на Манхэттен, я нашла поразительного учителя. Он разрешил мне тренироваться до последней недели перед родами. Я говорила Робину, что иду в кино…

Она рассмеялась, помешивая ложечкой кофе. Потом Керри наклонилась к Полю и сказала доверительно: