Мне остается только предположить, что это безвыходное положение создано каким-либо недоразумением. Я всеми силами стараюсь не упустить ни одной возможности предотвратить страшное бедствие, угрожающее ныне всему миру. Поэтому я взываю лично к тебе, мой дорогой Ники, чтобы ты устранил происшедшее, как я чувствую, недоразумение и оставил открытым путь для переговоров и для возможности сохранения мира.

Если ты думаешь, что я могу каким-либо образом посодействовать этой исключительно важной цели, я сделаю все, что в моей власти, дабы помочь возобновлению прерванных переговоров между заинтересованным" державами, Я уверен, что ты желаешь, так же как я, чтобы было сделано все возможное для сохранения всеобщего мира.

Джорджи

(МОЭИ. С 527–528.) Пер. с англ.

61. Сообщение Министерства иностранных дел России от 20 июля 1914 г. о событиях последних дней

Вследствие того, что в иностранной печати появилось искаженное изложение событий последних дней, Министерство иностранных дел считает долгом дать следующий краткий обзор дипломатических сношений за указанное время.

10 июля сего года австро-венгерский посланник в Белграде вручил сербскому министру-президенту ноту, заключающую в себе обвинение сербского правительства в поощрении великосербского движения, приведшего к убийству наследника австро-венгерского престола. Ввиду сего Австро-Венгрия требовала от сербского правительства не только осуждения в торжественной форме означенной пропаганды, но также принятия под контролем Австро-Венгрии ряда мер к раскрытию заговора, наказанию участвовавших в нем сербских подданных й пресечению в будущем всяких посягательств на территории королевства. Для ответа на означенную ноту сербскому правительству предоставлялось 48 часов.

Имперское правительство, осведомившись из сообщенного ему австро-венгерским послом в С.-Петербурге по истечении уже 17 часов текста врученной в Белграде ноты о сущности заключавшихся в ней требований, не могло не усмотреть, что некоторые из таковых по существу своему являлись невыполнимыми, некоторые же были предъявлены в форме, несовместимой с достоинством независимого государства. Считая недопустимым заключающееся в таких требованиях умаление достоинства Сербии и проявленное этим самым Австро-Венгрией стремление утвердить свое преобладание на Балканах. Российское правительство в самой дружеской форме указало Австро-Венгрии на желательность подвергнуть новому обсуждению содержащиеся в австро-венгерской ноте пункты. Австро-венгерское правительство не сочло возможным согласиться на обсуждение ноты. Равным образом умеряющее действие других держав в Вене не увенчалось успехом.

Несмотря на осуждение Сербией преступного злодеяния и на выказанную Сербией готовность дать удовлетворение Австрии в мере, которая превзошла ожидания не только России, но и других держав, австро-венгерский посланник в Белграде признал сербский ответ неудовлетворительным и выехал из Белграда.

Еще ранее, сознавая чрезмерность предъявленных Австриею требований, Россия заявила о невозможности остаться равнодушной, не отказываясь в то же время приложить все усилия к изысканию мирного выхода, приемлемого для Австро-Венгрии и не затрагивающего ее самолюбия как великой державы. При этом Россия твердо установила, что мирное разрешение вопроса она допускает, лишь поскольку оно не вызовет умаления достоинства Сербии как независимого государства, К сожалению, однако, все приложенные императорским правительством в этом направлении усилия оказались тщетными. Австро-венгерское правительство, уклонившись от всякого примирительного вмешательства держав в его ссору с Сербией, приступило к мобилизации, официально объявило Сербии войну и на следующий день Белград подвергся бомбардировке, В манифесте, сопровождающем объявление войны, Сербия открыто обвиняется в подготовке и выполнении сараевского злодеяния. Подобное обвинение целого народа и государства в уголовном преступлении своей явной несостоятельностью вызвало по отношению к Сербии широкие симпатии европейских общественных кругов.

Вследствие такого образа действий австро-венгерского правительства, вопреки заявлению России, что она не может остаться равнодушной к участи Сербии, императорское правительство сочло необходимым объявить мобилизацию Киевского, Одесского, Московского и Казанского военных округов.

Такое решение представлялось необходимым ввиду того, что со дня вручения австро-венгерской ноты сербскому правительству и первых шагов России прошло пять дней, а между тем со стороны венского кабинета не было сделано никаких шагов навстречу нашим мирным попыткам и, наоборот, была объявлена мобилизация половины австро-венгерской армии,

О принимаемых Россией мерах было доведено до сведения германского правительства с объяснением, что они являются последствием австрийских вооружений и отнюдь не направлены против Германии. Вместе с тем императорское правительство заявило о готовности России путем непосредственных сношений с венским кабинетом или же согласно предложению Великобритании путем конференции четырех незаинтересованных непосредственно великих держав — Англии, Франции, Германии и Италии — продолжать переговоры о мирном улаживании спора.

Однако и эта попытка России не увенчалась успехом, Авсгро-Венгрия отклонила дальнейший обмен мнений с нами, а берлинской кабинет уклонился от участия в предположенной конференции держав.

Тем не менее Россия и здесь продолжала свои усилия в пользу мира. На вопрос германского посла указать, на каких условиях мы еще согласились бы приостановить наши вооружения, министр иностранных дел заявил, что таковым условием является признание Австро-Венгрией, что австро-сербский вопрос принял характер европейского вопроса, и заявления ее, что она согласна не настаивать на требованиях, несовместимых с суверенными правами Сербии.

Предложение России было признано Германией неприемлемым для Австро-Венгрии. Вместе с тем в Петербурге было получено известие об объявлении Австро-Венгрией общей мобилизации.

В то же время продолжались военные действия на сербской территории, и Белград подвергся новой бомбардировке.

Последствием такого неуспеха наших мирных предложении явилась необходимость расширения военных мер предосторожности.

На запрос по этому поводу берлинского кабинета было отвечено, что Россия вынуждена была начать вооружение, дабы предохранить себя от всяких случайностей.

Принимая такую меру предосторожности, Россия вместе с тем продолжала всеми силами изыскивать исход из создавшегося положения и выразила готовность согласиться на всякий способ разрешения спора, при коем были бы соблюдены поставленные нами условия.

Несмотря на такое миролюбивое сообщение, германское правительство 18 июля обратилось к Российскому правительству с требованием к 12 часам 19 июля приостановить военные меры, угрожая в противном случае всеобщей мобилизацией.

На следующий день, 19 июля" германский посол передал министру иностранных дел от имени своего правительства объявление войны.

(Оранжевая книга. С. 61–64.)