— Я замечаю служанок, — возразил Сано. — Самурай всегда знает, кто рядом с ним.

— Кто приносил нам саке? — спросила Рэйко.

Сано задумался. В глазах отразилось замешательство.

— О-аки, — победоносно заявила Рэйко. — Ты не помнишь, потому что не заметил ее.

— Ты заметила, — обратил внимание Сано.

— Я не такая, как все, спасибо госпоже Янагисаве.

Только тщательно следя за прислугой и выискивая тех, кто проявлял к ней слишком большой интерес, Рэйко могла избавиться от шпионов безумной женщины.

— Но я никогда не говорю ни о чем важном, когда поблизости служанки, — привел довод Сано.

— Просто жизнь научила тебя скрытности, — объяснила Рэйко. — Думаю, жена и наложница Макино не осторожнее большинства людей.

— Ладно, ты победила, — неохотно сдался Сано. — Но чтобы я, чиновник, переодел собственную жену и отправил ее шпионить…

Он взмахнул рукой, отметая саму мысль.

Рэйко взглядом напомнила мужу, сколько раз они делали то, что неприемлемо для других.

— Я могу зайти в гости к Агэмаки с Окицу и спросить их в лоб, но даже последняя дура не станет ни в чем признаваться жене сёсакана-сама. А если Макино убила одна из женщин, ей хватило ума прибраться на месте преступления и скрыть все следы.

— Если убийца в поместье, тебе будет там слишком опасно, — предупредил Сано. — Человек, рискнувший убить высокопоставленного политика Макино, не задумываясь лишит тебя жизни, если ты попадешься.

— Я буду осторожна, — настаивала Рэйко. — К тому же я обучалась боевым искусствам, а жена и наложница Макино — нет. Я с ними справлюсь.

— Не забывай, что двое из подозреваемых мужчины, — спорил Сано. — Убийцей может оказаться кто-то из них.

— Я уже билась с мужчинами и побеждала, — напомнила Рэйко.

Внезапно в голове полыхнуло воспоминание. Рэйко на миг перенеслась к горной дороге, где сражалась с людьми Короля Дракона. Похищение научило ее не переоценивать свои силы. Рэйко ощутила, как накатывает жуткий приступ. На сей раз панику, рожденную прошлыми бедами, подпитывал новый страх — того, что может случиться в доме Макино. Она пережила встречу с одним убийцей, но повезет ли ей вновь?

Она глотнула саке, смиряя панику и надеясь, что муж ничего не заметил. Рэйко не говорила ему о приступах, не хотела беспокоить. Узнай Сано о них, запретит не только шпионить, но и вообще помогать в расследованиях.

Сано смотрел, как трясутся ее руки, обхватившие чашку с саке.

— Почему ты дрожишь? — спросил он. — Что случилось?

— Ничего, — проговорила Рэйко.

К ее облегчению, приступ отступил, но Сано озабоченно уставился на жену.

— Я не позволю тебе рисковать собой. Расследование — моя обязанность, не твоя.

Рэйко боялась выйти из дома и подвергнуться, быть может, даже худшим опасностям, чем во дворце Короля Дракона, но ей было необходимо сдать этот экзамен — проследить за домочадцами Макино.

— Мой долг — помогать тебе, — сказала она.

Сано печально покачал головой и сжал ее руки.

— Я едва не потерял тебя из-за Короля Дракона. Я не могу тобой рисковать.

— Но не пуская меня, ты рискуешь всей нашей семьей. — Рэйко высвободила руки из тисков Сано. — Не доказав вину кого-то из поместья Макино, ты будешь вынужден взяться за канцлера Янагисаву и властителя Мацудайру. Ни один из них не хочет быть наказанным за убийство лучшего друга сёгуна. Они скорее убьют тебя, чем примут казнь. Может, ты и не против пожертвовать жизнью ради чести, но как же мы с Масахиро?

Лицо Сано омрачилось при мысли, что его жена и сын останутся одни на милость жестокого мира. Он проговорил:

— Ты можешь не найти улик против жены и наложницы Макино, даже если я отправлю тебя за ними следить.

Рэйко кивнула, признавая логичность его предположения, однако не сдалась:

— Что, если ты не распутаешь дело? Сёгун казнит тебя вместе с семьей и вассалами.

Самурай, ослушавшийся приказа сёгуна, считался преступником, а закон гласил, что родственники и близкие соратники нарушителя разделяют его наказание.

— Давай будем надеяться, что я не подведу. — Сано явно ужаснула мысль Рэйко. — Раньше я всегда справлялся. Справлюсь и теперь — не впутывая тебя.

— Вообще-то в поместье Макино мне будет даже безопаснее, чем дома, — заявила Рэйко.

— Как это? — озадачился Сано.

— Госпожа Янагисава все еще не оставила меня в покое, — объяснила Рэйко. — Мне надо где-то укрыться на время, чтобы придумать, как с ней бороться.

— В доме главного старейшины Макино? — Сано недоверчиво взглянул на жену. — Из огня да в полымя?

— Госпожа Янагисава и ее соглядатаи удивятся, куда я делась, но им никогда не придет в голову искать меня там, — настаивала Рэйко. — Я буду избавлена от нее и полезна тебе.

Сано уставился в потолок. Его грудь ходила ходуном. Рэйко чувствовала, что он взвешивает угрозы, исходившие от госпожи Янагисавы, фракций, подозреваемых и самого расследования. Она с тревогой ждала, пока он обдумает все доводы.

Наконец Сано нарушил молчание:

— Я не могу привести тебя в поместье и велеть людям Макино взять новую служанку. Они догадаются, зачем мне это.

Рэйко улыбнулась. Сано перешел к деталям — значит, принял ее план. По спине пробежал озноб — перспектива уйти из дома на поиски убийцы превратилась в жуткую реальность.

— С этим мы что-нибудь придумаем, — сказала она.

— Я не могу отпустить тебя одну, — упорствовал Сано.

— И с этим тоже.

Сано умолк на долгий миг. Потом кивнул. Рэйко, разрываясь между страхом и триумфом, заключила Сано в объятия. Он прижал ее к себе.

— Я пойду завтра, — предложила Рэйко. — Обещаю вызнать такое, что ты не пожалеешь о своем решении.

— Обещаю, что ничего плохого с тобой не случится, — ответил Сано.

Рэйко прижималась лицом к груди мужа, поэтому ни она, ни он не видели выражения лиц друг друга.

Утро похорон главного старейшины Макино выдалось чистым, ярким и холодным. По чиновничьему району эдоского дворца двигалась процессия во главе с самураями, одетыми в черное, с белыми фонарями на шестах. Ветер трепал золотые бумажные лотосы, которые несли другие самураи. За ними следовали священники, звякая в колокольчики, ударяя в барабаны, разбрасывая по дороге лепестки роз и помахивая курильницами, чей дым наполнял зимний воздух ароматами. Перед гробом Макино ехал на лошади Тамура с похоронной дощечкой в руках. Дальше снова шли священники, напевающие сутры, а за ними несли три паланкина с женой Макино, наложницей и актером.