— Да услышь вас добрый Господь, господин Главный!

Однако Лоренце, говоря откровенно, вся эта история нравилась все меньше и меньше.

Подошел молодой человек и сообщил де Беллегарду, что его ищет король. Де Беллегард извинился и отправился к Его Величеству. Лоренца воспользовалась его отсутствием и взяла барона под руку.

— Из-за всей этой суматохи вы мне так и не рассказали, что вам ответил господин де Сюлли.

— Похоже, что вы не спали ночей совершенно напрасно. Очевидно, наши с вами разумные головы закрутил ветер безумия, потому что мои тревожные новости не заняли внимания господина министра и на две минуты. Он думает только о том, что ему предстоит отправиться в поход вместе с королем! Де Сюлли сообщил, что вести о покушении сыплются на него дождем со всех сторон и что для короля самое великое благо оказаться во главе своей армии, так как там его будут охранять куда лучше, чем где бы то ни было. Еще он заявил, что угрозы о покушении на короля «после коронации» вовсе не означают, что это случится буквально на следующий день, и «человеком в зеленом» они займутся после победы, когда Его Величество вернется вместе с принцессой в своем триумфальном кортеже, ну и так далее и в том же духе.

— Он сошел с ума? Или что такое с ним происходит?

— Думаю, что возможность овеять себя славой приятно щекочет его нервы. Вы только себе вообразите, что сам де Сюлли принимает участие в кампании в качестве генерала и хранителя казны, его сын будет командовать артиллерией, а его зять, герцог де Роган, швейцарцами, которых навербовали в четырех кантонах и которые только что изволили к нам прибыть! Надо сказать, что мы выступаем в поход с немалой армией, и Испанию, по крайней мере, если судить по бумагам, должны стереть в порошок.

У Лоренцы перехватило дыхание, она выдернула свою руку из-под руки барона, желая взглянуть ему в глаза.

— Честное слово, можно подумать, что и вы подпали под очарование военных труб? Вы не желаете мне случайно сообщить, что тоже отправляетесь воевать?

Барон посмотрел на невестку с иронической усмешкой.

— Эхе-хе! Не могу не признать, что соблазн велик! В нашем короле есть что-то подмывающее! Будь я на десяток лет помоложе и не имей я долга оставаться при своих дамах и оберегать их, не знаю, устоял бы я перед возможностью вновь скакать на коне за белым плюмажем «нашенского Генриха»! Но теперь вы можете быть спокойны, — продолжал он со вздохом, беря руку невестки, — прежде чем бежать на помощь «ангелу» Его Величества, я должен оберегать ангела Тома. А теперь нам всем пора отправляться спать. День для всех был очень и очень тяжелым.

— Только не для королевы. Она просто сияет.

— Потому что для нее продолжается волшебная сказка. Теперь она будет готовиться к своему «торжественному въезду» в столицу. Завтра вы займетесь приготовлениями вместе с ней, и это вам поможет отвлечься от тревоги.

— Сомневаюсь, что это мне поможет! — прошептала Лоренца.

* * *

Спала Лоренца беспокойно, беспрестанно думая о Тома, который остался теперь в Брюсселе только с де Буа-Траси, и их обоих там подстерегали на каждом шагу опасности. Когда она поутру пришла в Лувр и приступила к своим служебным обязанностям, она сразу заметила, что атмосфера как-то изменилась. Королева еще спала, и в покоях все говорили шепотом. Зато король проснулся, едва забрезжил свет. Морфея спугнула сова, что ухала чуть ли не всю ночь возле окна королевской опочивальни. Едва открыв глаза, король вспомнил обо всех дурных предзнаменованиях и, охваченный скверным предчувствием, расхаживал теперь по покоям, заложив руки за спину и немного ссутулившись. Время от времени он заговаривал с кем-то из присутствующих. Король ждал де Сюлли, но его пока не было. У министра расстроился желудок, и он не мог покинуть дом.

— И все же нам нужно с ним поговорить, — пробурчал король. — Если он не может приехать ко мне, то мне придется отправиться к нему.

Едва он успел произнести эти слова, как в покои вошел юный герцог Цезарь Вандомский, старший из детей Генриха от Габриэль д'Эстре, которого он прошлым летом женил на Маргарите де Водемон-Лоррен. Генрих очень любил этого привлекательнейшего шестнадцатилетнего юношу, упрекая его только в одном: почти нескрываемом пристрастии к лицам своего пола. Девушки юного герцога не воодушевляли. По всем остальным своим качествам безудержно храбрый и гордый юноша вполне мог стать королем, но он никогда бы не пошел против своего отца, которого очень любил. Этим утром герцог был очень взволнован.

— Я пришел умолять вас не выходить сегодня, сир! Речь идет о вашей жизни! Великая ясновидящая по имени Лабрус[15]предсказала, что вы умрете сегодня до захода солнца.

— Вы, что, заглянули в альманах?[16]Эта Лабрус, выжившая из ума безумица, принадлежит дому де Суассонов. Сейчас все только и говорят о моей смерти, но он хочет выделиться, назначив именно сегодняшний день! Смешно слушать!

— Нет ничего смешного. Напротив, все очень логично. До вашего отъезда в Брюссель сегодня — единственный день, когда нет никаких церемоний, а значит, нет и дополнительной охраны и вашей свиты. Сегодня до вас гораздо легче добраться.

— Ну-ка, поподробнее!

— Сегодня у нас четырнадцатое, завтра — суббота, пятнадцатое, и предстоит большая охота. В воскресенье, шестнадцатого, королеву ждет «торжественный въезд» в столицу. В понедельник моя сестра Катрин выходит замуж за Монморанси[17], и празднества продлятся до вечера вторника восемнадцатого числа, а на следующий день вы выступите во главе своей армии в поход.

— Но я хочу выйти! Сюлли болен и...

— Вы увидитесь с Сюлли днем позже, только и всего! Умоляю вас, отец, послушайтесь меня!

— Какой вы еще ребенок! Однако имейте в виду: если вы будете прислушиваться ко всем дурным слухам, вы никогда ничего не совершите!

Огорченный, но пока еще не впавший в отчаяние, Цезарь направился в покои королевы. Он не любил ее, но в этот день был готов на все, лишь бы помешать отцу покинуть Лувр. Королева едва его выслушала. У нее было столько дел и забот! Она как раз примеряла очередное парадное платье, но, будучи очень суеверной, слушая молодого человека, с испуганным видом трижды перекрестилась. Потом отправила его, сказав, что сделает все, что может, и тут же забыла и о короле, и обо всех предупреждениях. Огорченный и встревоженный герцог вернулся домой, ощущая с каждой минутой все большее беспокойство. А между тем...