– Например, кто из нас настоящий врач. Но спорить я не буду, продолжайте.

– Позвольте, я скажу, кто я такая.

– Позвольте, вы сначала расскажете мне, что вас беспокоит.

– Нет, и тем не менее! – Евдокия Михайловна попыталась приосаниться, принять привычный статный вид, превозмогая боль. Но, к сожалению, выгодное положение, при котором ее тело не скручивает от боли, было не солидным… – Итак, я уже упомянула, что я кандидат наук, врач высшей категории, терапевт с 35-летним стажем работы в областной больнице. Ко мне на прием приходили высшие чины нашего региона, я обладатель Ленинской премии, я обладатель почетных званий…

– К чему вы мне все это говорите? Неужели вы думаете, это как-то повлияет на наше лечение?

– И тем не менее вы должны знать, с кем вы ведете беседу!

Шаман усмехнулся:

– Зачем? Объясните мне, зачем и на что это повлияет? Неужели вы думаете, что вы для меня важнее, чем одинокий человек, бомж без роду и племени? Неужели вы думаете, что вы больше человек, чем кто-либо другой? Неужели вы думаете, что бомж достоин меньшего, чем вы?

– Я не думаю, я знаю! Вы же не знаете, скольких человек я подняла на ноги.

– В таком случае вы можете идти домой и сами поднять себя на ноги, если вы так самоуверенны, – спокойно ответил Арамаан.

Евдокии Михайловне нечего было ответить.

– Более того, объясните мне, зачем вы пришли ко мне? Почему же ваша медицина не может помочь вам, ведь вы такой уважаемый человек? – продолжил шаман ровным голосом.

Евдокия Михайловна расплакалась:

– Вот в этом вся и причина. Я уверена, что они могут мне помочь, но не хотят.

– Интересно, объясните.

– Во всем виновата реформа здравоохранения…

– Так-так-так, знаете, уважаемая, я впервые слышу, чтобы реформа приводила к болезням. А я смотрю, явно ваши суставы страдают от этой реформы. Чем же вызвана болезнь «реформы»? Это что-то вирусное или, может быть, это нечто, чего я не знаю?

– Да, да, вы правы, вам этого не понять никогда! Если б вы знали, кого я лечила, как меня уважали, я работала круглые сутки, я была главврачом, я заведовала отделением, я не знала, что такое день и ночь…

Арамаан вспоминал в это время себя, еще в недавнем прошлом, одновременно жалея бедную женщину, которой вовремя не попались на пути такие люди, которых встретил он. И в тот момент он подумал, а потом снова и снова возвращался к этой мысли: а люди ли это вообще были?

Он вернулся в комнату из неглубокого транса воспоминаний, заварил привычный чай, налил две чашки, одну подал пациентке, другую привычным жестом взял себе:

– Итак, вы говорили о том, что вы важный человек…

– Была важным, ведь эта реформа привела к тому, что меня уволили. Мне так и объяснили, что я больше не нужна. Пришли эти молодые неучи… Они не уважают науку, они не знают медицины, они не могут ничего делать! Но их предпочли мне, а меня попросту выбросили на помойку, объяснив это тем, что мне пора на пенсию.

– Ну что же в этом плохого? Ничто не вечно под луной, все мы когда-то умрем, но желательно перед этим еще и пожить на пенсии. Отдохнуть. Вам бы надо радоваться: вы можете теперь делать то, что не могли раньше, – жить для себя.

– Нет, вы не понимаете, я не могу доверить жизнь людей этим бездарям! Они полные неучи, они настолько неграмотные! Ведь на самом деле я нужна! Я знаю больше, чем они все вместе взятые! Но они это тоже понимают и не допускают меня до работы…

В этот момент шаману все стало ясно. Он встречал таких людей и раньше, и он называл эту болезнь «синдромом потерянной важности». Как раз этот симптом был очень характерен для врачей, учителей и военных, для тех людей, которые всю жизнь положили на благо других – на здоровье, на обучение и на защиту мирной жизни других людей. Что же не так было в этих людях? С виду они были такие же, как другие, но на самом деле они положили всю свою жизнь на то, чтобы доказать всем и себе тоже тот факт, что они исключительно важны и без них ничего не происходит. Всю жизнь они это доказывают, весь свой путь они прокладывают с учетом того, что каждый день, каждую минуту они будут бороться и выигрывать в этой борьбе, доказав очередному пациенту свою важность и получая благодарность от пациентов и учеников. Эти люди тешат свою гордыню и поднимают свою самооценку. С течением времени это приобретает форму болезни, некой зависимости, сродни той, которую имеют карточные игроки, завсегдатаи казино или даже наркоманы. И если у этих людей отнять этот источник радости, их самооценка тут же падает, они перестают чувствовать себя уверенно или начинают болеть: страх сковывает их тело. Со страхом приходит сильнейшая обида на всех…

Евдокия Михайловна не была исключением. Она была обижена на всех коллег, которые забыли ее, на минздрав, грамоты от которого она получала неоднократно, обижена на своих пациентов… Она несколько раз упомянула имена и фамилии известных врачей, которым она помогла когда-то, даже неоднократно, которые теперь не звонят ей в день рождения, не приходят к ней под Новый год… Ее забыли, ее жизнь кончена. Жизнь таких людей всегда суета и бешеный ритм. Каждый день они живут в этом ритме, и когда они уходят на пенсию (а обычно такие люди умирают на работе), они знают, что на пенсии им делать нечего. Жизнь не приспособлена, а точнее говоря, они не приспособлены к жизни вне такого ритма, и это тяжелейшая болезнь.

Первое, что страдает, это суставы. Сильнейшая обида на весь мир приводит к формированию артрита, локти, колени и пальцы таких людей сковывает сильнейшая боль. Вскоре они уже не могут держать предметы и ходить без помощи костылей. Дальше происходит полное разрушение всей хрящевой ткани, и они уже прикованы к инвалидному креслу. Чувство боли и обиды в такие моменты усиливается в разы, они ощущают себя как никогда одинокими, и обычно их жизнь обрывается внезапно в сильнейших болевых судорогах. Самое удивительное, что все эти люди не знают об этом, но интуитивно боятся пенсии, они предпочитают работать до тех пор, пока инфаркт не настигнет их на рабочем месте. Ведь умереть на работе и во благо других для них во многом является конечной целью, хотя этого они не признают никогда. Но это будет их посмертным подвигом, что еще больше усилит их уверенность в исключительной значимости для всего мира.

Но так ли это на самом деле? Конечно, нет, и шаман знал это как никто Другой, ведь он сам чуть было не попал в эти же сети. Он ежедневно вспоминал те моменты, когда он работал хирургом, благодарил Вселенную, всех богов и судьбу за то, что эта страшная нить прервалась в его судьбе. Ему искренне было жаль Евдокию Михайловну, но также он понимал, насколько трудно будет ее лечить.