– Нет, – сказал я. – Нет. А ты не обманывала?

– Нет.

В темноте, при свете экрана телевизора, внутри у меня что-то задрожало.

– У меня нет презерватива. У тебя есть?

– Успокойся. Я принимаю противозачаточные.

Мне было интересно, знал ли об этом Грим. А затем понял, что ведь я сам многого не знаю – или, точнее, совсем ничего.

Я не был в Доме с начала июня. По какой-то причине я удивился, что ничего не изменилось. Угрюмый незнакомый стажер повел меня по коридорам. В одном из кабинетов, мимо которых мы проходим, из радио доносится песня «О, детка, не делай мне больно, не делай», а рядом раздается похожий на кашель звук принтера, выплевывающего напечатанные страницы. Посмотрев в окно, я подумал о пропасти, разделяющей меня и остальных полицейских.

– Габриэль скоро подойдет, – пробубнил стажер и, придерживая дверь в комнату для допросов, спросил: – Хотите чего-нибудь?

– Кофе, – ответил я.

Стажер уходит, и я остаюсь один в маленькой, квадратной комнате. Из обстановки только стол и два стула. Вообще-то, я не один – невидимая камера направлена на меня. Она записывает каждое мое движение. Около одной из стен стоит полка с папками. Кажется, что ей здесь совершенно не место. Наверное, в одном из ближайших кабинетов идет ремонт. Остальные стены холодные и немые. Свет в комнате теплее, чем был когда-то, он словно добавляет немного уюта. Если напрячь слух, можно услышать радио. Я смотрю на сообщения в телефоне. Возвращается стажер с кофейной чашкой светло-синего цвета. Один глоток, и я ощущаю вкус, который пробуждает во мне сильное желание вернуться на службу.

Раздается звук шагов, и в дверь, даже не посмотрев на меня, входит Бирк. Под мышкой у него зажата папка. Он кладет ее на стол, и в тот же миг у него звонит телефон.

– Бирк. – Пауза. – Да? – Чешет щеку. – Откуда у вас этот номер? – Он бросает на меня взгляд. – У меня нет комментариев. – Откашливается и закрывает дверь. – Нет, на этот вопрос я не могу ответить. Нет, комментариев не будет. Спасибо.

Бирк заканчивает разговор, и женский голос в трубке резко обрывается.

– Близкий друг? – стараюсь я пошутить.

– Газета «Экспрессен».

– Анника Юнгмарк?

– Да. – Бирк пододвигает к себе стул и садится на него. Он что-то ищет в кармане пиджака, но не находит. – Это ведь она преследовала тебя? – Бирк все еще пытается что-то найти. – После дела на Готланде?

– Да, она. Что ей нужно?

– Она хочет проверить информацию.

– Какую информацию?

Из кармана брюк он достает диктофон, кладет его между нами и проводит рукой по волосам. Папка, которую он принес, закрыта.

– Итак, Лео. – Он поднимает глаза, и мы встречаемся взглядами. – У нас к тебе есть несколько дополнительных вопросов о Ребекке Саломонссон.

– Я понимаю. Зачем она звонила?

– Сейчас я задаю тебе вопросы. Будь добр, отвечай, как положено.

– Я буду стараться.

Бросив на меня злой взгляд, Бирк включает запись и усталым голосом произносит дату, время, свое имя, затем мое и номер дела Ребекки Саломонссон.

– Лео, ты можешь отложить телефон?

Я кладу телефон в карман. Делаю глоток кофе. Бирк выглядит чрезвычайно напряженным.

– Не мог бы ты рассказать, что ты делал, когда пришел в приют «Чапмансгорден»?

Я отвечаю короткими, простыми предложениями, специально подбирая формулировки, не оставляющие возможности для неправильной трактовки. Мне хочется выйти отсюда так быстро, как только возможно. Снова приходится рассказывать, как я вошел в «Чапмансгорден», как увидел беседующую с полицейским Матильду, как подошел к телу.

– Согласно показаниям Матильды, ты производил какие-то действия рядом с телом убитой, – перебивает меня Бирк. – У меня есть ее свидетельские показания, утверждающие, что ты находился рядом с трупом.

– Да. Совершенно верно. Но у меня на руках были перчатки.

Это озадачивает Бирка.

– Свои собственные перчатки? – спрашивает он.

– Нет. Я нашел их в корзине, стоявшей у входа.

– Что именно ты делал рядом с телом?

– Ничего особенного. Согласно протоколу.

– Поясни, что значит «согласно протоколу»?

– Что вообще происходит? – спрашиваю я. – Что вы хотите услышать? Скажите прямо, и мне будет легче сказа…

– Отвечай на мои вопросы, Лео.

Думаю, я закатил глаза, потому что Бирк сжимает от злости зубы.

– Осмотрел тело на предмет наличия каких-либо следов, – говорю я. – Также осмотрел ее карманы.

– Зачем ты это сделал?

– Чтобы украсть то, что найду, и продать в порту Хаммарбю.

– Лео, какого черта!..

– Я не знаю. Чтобы посмотреть, что у нее в карманах… Я был расстроен, понятно? Мне было неприятно, что кто-то умер этажом ниже.

Кажется, Бирка устраивает этот ответ. Возможно, потому, что это правда.

– Вчера ты об этом не сказал.

– Что?

– Когда мы с тобой разговаривали вчера, ты не упоминал, что прикасался к телу. Почему ты солгал?

– Я… Не знаю. Ты не спрашивал. Это всего лишь мелочь.

Он кладет ладони на стол.

– Я тебя спрашивал. И это, черт возьми, очень важная деталь. Посторонний был внутри, на месте преступления и рылся там до прибытия полиции. Знаешь, что хороший адвокат может сделать с этой маленькой деталью в суде?

– У нее в карманах ничего не было, – говорю я. – У нее было кое-что в руке.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что я видел. Предмет напоминал цепочку.

– И ты прикасался к ней?

– Нет, – отвечаю я. Выражение моего лица такое честное, что Бирку не удается увидеть никаких признаков лжи, как бы он ни старался. – Нет, я не трогал. Я ее заметил в тот момент, когда ты пришел.

– То есть, ты не трогал ее, – сказал Бирк. – Правильно я тебя понял?

Я киваю в ответ. Он усталым жестом указывает на диктофон.

– Да, – говорю я и наклоняюсь вперед. – Ты правильно понял мои слова о том, что я не прикасался ни к ее руке, ни к тому предмету, который в ней был.

Бирк открывает лежащую между нами папку. В ней лежит пластиковый пакет размера А4. В одном углу пакета лежит какой-то небольшой предмет серебристого цвета. На пакете красуется приклеенная бумажка, на которой неразборчивым почерком перечислено содержимое и указан номер дела.

– Если ты никогда не касался этого предмета, – произносит Бирк так протяжно, что это раздражает, – как ты объяснишь результаты экспертизы, которые указывают, что на цепочке отпечатки пальцев трех людей, и при этом одни совпадают с твоими на девяносто пять процентов?