– Не так сразу! – захихикал Шилимбо. – Вначале решим два технических вопроса передачи денег, а потом я тебе расскажу условия их получения. Итак, вначале назови два кодовых слова, после произнесения которых определенная машина из подпространства станет подавать тебе деньги.

– Слова могут быть любыми?

– В любом сочетании!

Петр пробежался взглядом по комнате и наткнулся на любимый плакат, на котором сшибались две стенки регбистов. На переднем плане виднелся быкообразный игрок, на майке которого красовался сорок второй номер.

– Сорок два! – выпалил Губанов, не задумываясь.

– Принято! – и в тот же момент на светящемся табло появились слова «сорок два». – Теперь довожу до твоего сведения, что евро мы тебе можем доставить в одном эквиваленте: монетой в один евро. Хотя понимаю твое стремление иметь всю наличность пятисотенными купюрами. Но! Тут уж все зависит от машины, а печатать фальшивки она не будет. И просто будет выдергивать одноевровые монеты по всему миру и собирать тебе. Осталось только назвать скорость, с какой монеты будут падать из подпространства. Например, одна или две монеты в секунду.

Что-то в этой технической формальности Петру не понравилось еще больше, и он стал рассуждать вслух:

– Так ведь они падать будут, небось, всю ночь! Всех соседей перебудят. А соседи у меня и так почему-то слишком нервные. А если я назову скорость, менять потом можно будет?

– Можно. Но… лишь в сторону уменьшения! – нехотя признался Шилимбо.

– Тогда пусть будет – сто монет в секунду! – для остроты ощущений выдал Петр. – Грохотнет пару минут – и тишина…

– Принято! – голос у сатира стал таким, словно он сжевал три лимона без сахара. Лишь светящееся табло живенько так высветило в третьей строчке: «100 евро в секунду». – Менять на уменьшение будешь?

И опять в голосе царя послышалась надежда. Губанов со всей скоростью своего более чем скромного математического таланта пытался хоть примерно высчитать время выпадения в осадок ста миллионов. Но мозги явно давали сбои: в ответе получались какие-то несуразные цифры. В душе он уже предвкушал, как он будет гомерически хохотать, когда выяснится, что все это просто талантливый розыгрыш друзей, приуроченный ко дню рождения. Поэтому равнодушно махнул рукой:

– Пусть так и остается!

– Подтверждено! – после этого восклицания Шилимбо рядом с первым вдруг появился второй экран, и царь козлоногих сатиров стал перечислять условия, которые должен был выполнить Петр Губанов. Лишь только гость называл очередное условие, как оно тут же вспыхивало искрящейся строчкой на табло и замирало ровным свечением.

– Первое: никто из людей не должен увидеть ни самого процесса появления денег, ни самих монет в течение суток после того, как ты станешь их владельцем. Второе: ни один человек не должен оказывать тебе помощь или знать о том, что ты получаешь деньги. Третье: монеты ты должен принимать лично в сложенные лодочкой ладони. Четвертое: ни при каких обстоятельствах ладони не должны разойтись. Если это случится, поток иссякнет и уже полученные монеты исчезнут.

– Как же это?! – воскликнул Губанов от возмущения. – Ведь столько монет у меня ни за что в ладонях не поместится!

– Ты главное руки держи! Монеты будут туда падать и пересыпаться через край. А с пола ты их позже соберешь.

– Тогда я готов! – Петр сложил ладони вместе и только собрался произнести словосочетание «сорок два», как царь Шилимбо расхохотался:

– Постой! Так ведь совсем не будет интересно! Я просто обязан сказать правду: впереди у тебя еще сутки. За это время ты можешь все продумать и подготовить. И учти: мы будем за тобой следить постоянно!

– Зачем?

– А чтоб смеяться!!! – и козлоногий сатир так захохотал, что хозяин квартиры вздрогнул от неожиданности. Впервые он видел себя как бы со стороны. И впервые подумал так о постороннем существе: «Наверняка он полный идиот! Или сумасшедший!»

А Шилимбо немного успокоился и пояснил:

– Может случиться и так, что деньги станут невидимы и неощутимы любому живому существу, кроме тебя. Если ты не выполнишь условия. Но тогда мы будем смеяться еще громче. При этом деньги всегда будут с тобой в любых количествах и по первому же твоему зову. Даже если ты сможешь ими пользоваться после соблюдения всех условий.

– Как это?

– Тоже все с помощью подпространства. Деньги будут всегда рядом с тобой. Но видеть их никто не сможет, кроме тебя. И нащупать, повторюсь, тоже. Поэтому, если ты станешь богатым, тебе будет достаточно протянуть руку и взять монеток сколько надо. А если ты проиграешь, то всю свою жизнь будешь видеть утраченные тобой капиталы. И даже пересчитывать их руками! Но! Кроме тебя ни одна живая душа их не ощутит и не увидит.

– Здорово! Это ж мне и банка не надо будет! Но если я буду тратить деньги, то куча постепенно будет уменьшаться?

– Конечно, поживешь – увидишь! А сейчас мне пора! – царь козлоногих стал постепенно растворяться в воздухе.

– А если у меня еще вопросы какие возникнут?

– Решай их сам по мере поступления! – нагло заржал Шилимбо.

– Так я тебя уже и не увижу? – забеспокоился неизвестно отчего Петр.

– Увы! Только услышишь!.. Когда мне будет очень смешно! Да и тебя наверняка друзья заждались…

– Точно! – воскликнул Петр, бросая взгляд на часы. – Я ведь уже на полчаса опоздал!

Но когда он снова повернулся к своему гостю, от того только и осталось что почти невидимое туманное облачко. Но и оно рассеялось легким дуновением сквознячка через секунду. Губанов помотал головой, глянул на себя в большое зеркало и расхохотался от своего озабоченного вида.

– Вот так люди в дурку и попадают! Твою сатира мать! – прокричал он на бегу и разражаясь новым приступом смеха. Слетев по лестнице, он выскочил на улицу и замер на короткое время, с удовольствием втягивая в свои легкие порцию свежего воздуха. И в тот же момент отчетливо услышал смех Хохочущего Шилимбо. С неба. С минуту Петр стоял, затаив дыхание, а затем схватил за рукав озабоченного пенсионера.

– Извините! Вы слышите этот дикий смех сверху?

Прохожий скользнул взглядом по небу, смешно пошевелил ушами и буркнул, вырывая свой рукав:

– Вам показалось!

«Ага! Значит, сразу после пивной направляюсь на обследование! – решил Губанов и уже двинулся в нужную сторону, как новая мысль пришла в его голову: – А вдруг мне и в самом деле этот визит не примерещился? Уж больно царек выглядел натурально. Но с другой стороны: с чего это ему меня делать богачом? Неужели я ему так своей веселостью мешаю? А кто их там знает! Скорей всего просто поиздеваться решил. И условие какое-то дал явно невыполнимое. Ведь недаром он до сих пор надо мной смеется…»

Но хохот с неба стал намного тише, а когда Петр решительно повернулся и стал возвращаться в дом, то и вообще замолк.