Сиена едва не закатила глаза. Какой-то дурацкий тест! Она знала, что родители ее одноклассников крайне редко ругают детей за плохие отметки, а большинству из них вообще плевать на их успеваемость. Почему именно ее, Сиену Макмаон, должны отчитывать за каждую оплошность?

На самом деле Питеру и самому было противно до глубины души вести эти нравоучительные беседы с дочерью. Но он прекрасно знал, что заставить Сиену сесть за учебники можно только из-под палки, поэтому ругался и кричал. Нужно же приструнить распоясавшуюся девицу!

— Это я виноват! — пискнул Хантер, мучимый очередным приступом сочувствия к Сиене. Девочка едва не плакала, и у него от жалости разрывалось сердце. — Сиена поздно легла из-за меня. Я написал несколько новых песен для гитары, и мы пытались положить их на музыку. Я совсем забыл о времени и о тесте по грамматике, к которому должна была готовиться Сиена.

Пит понимал, что ему просто бросили наживку, но не мог ее не заглотнуть. Конечно, Сиена была сама виновата в том, что не готовилась, но Питеру было куда приятнее вылить свой гнев на Хантера, чем на родную кровь.

— Я должен был догадаться! — Он возмущенно глянул на сводного брата. — От тебя всегда одни неприятности. Так и жди беды, когда ты болтаешься поблизости!

Лицо двенадцатилетнего мальчика залила краска, но он не стал возражать. Питер в очередной раз с досадой подумал о том, как красив его сводный брат. Он унаследовал большой, подвижный рот матери и ее высокие скулы, тогда как телосложение и цвет волос ему достались от Дьюка. И это был еще один повод для ненависти к Хантеру.

— Мне очень жаль, — сказал мальчик тихо, опасаясь вызвать еще больший гнев Пита. — Но Сиена ни в чем не виновата.

— Уж это предоставь судить мне, — фыркнул Пит. Он встал и налил себе большой стакан ванильного коктейля, всыпав в него весь лед из формочек Хантера в виде Тарзана. — Остаток дня ты проведешь в своей комнате. И я не желаю видеть, как ты болтаешься подле моей дочери по вечерам в будние дни. Тебе ясно?

— Да, сэр. — Хантер послушно закивал и принялся собирать свои вещи.

— Надеюсь, ты хорошо меня понял, — буркнул Пит. — Никаких вечерних посиделок! Я знаю, что ты довольно глуп и едва ли попадешь в колледж, а вот Сиену ждет большое будущее. Она не только поступит, но и закончит колледж с красным дипломом! — Он отхлебнул коктейль и облизнул губы. — Музыку они сочиняли, вы подумайте!

Хантер покраснел еще гуще и быстро выскочил из кухни. Убедившись в том, что поблизости нет ни одной из нянек, он скинул кроссовки и на цыпочках выскользнул из дома. Снаружи он уселся прямо на мраморные ступени подъезда и устремил тоскливый взгляд вдаль, на высокие чугунные ворота, отделявшие Хэнкок-Парк от внешнего мира. Там, на оживленной улице, наверняка опять собрались зеваки, готовые полдня ждать под забором в надежде увидеть знаменитого Дьюка Макмаона. Им представлялось, что жизнь в Хэнкок-Парке — сплошная череда удовольствий и радости. Посторонние люди считали таких, как Макмаоны, баловнями судьбы.

Хантер никогда не чувствовал себя баловнем судьбы.

Питер был прав в одном: Хантеру действительно не светил колледж. Как бы ни старался он быть прилежным учеником, проводя за книгами втрое больше времени, чем его одноклассники, успехи были невелики. О нем отзывались как об очень старательном мальчике, добром и внимательном, но оценки говорили сами за себя. Хантер стыдился своего тугоумия и был ужасно несчастлив.

Оставшись в кухне наедине с отцом, даже не успев поблагодарить друга за неожиданную поддержку, Сиена почувствовала, как ее охватывает досада. Страх перед гневом отца уступил место возмущению. Ее всегда раздражало, что Пит недолюбливает своего сводного брата.

— Ну почему ты всегда так груб с Хантером? — бросила она отцу. — Ты же знаешь, как старательно он учится. Не его вина, что многие предметы не даются ему так легко, как другим детям.

Пит предупреждающе поднял палец, недовольный ее протестом. Этот жест всегда расстраивал Сиену, обижая своим пренебрежением. Но в этот раз она не желала так быстро отступать. Хантер слишком часто выручал ее, и иной раз ей становилось стыдно за свое малодушие.

— Нет, папа, ты должен меня выслушать. — Она упрямо выставила подбородок — точно так же, как это делал Дьюк, чем вводил Пита в состояние тихого бешенства. — Это нечестно! Я сама виновата в том, что провалила контрольную. Хантер здесь ни при чем. Не понимаю, почему ты постоянно ругаешь его за любую провинность. Такое ощущение, что тебе просто нравится…

— Хватит, — безжизненным тоном оборвал Пит и промокнул салфеткой уголки губ, испачканные коктейль. Он знал, что Сиена права, и это еще больше бесило его. Питер не желал, чтобы ему выговаривала собственная дочь. — И в следующий раз, когда ты провалишь тест, я по-настоящему накажу тебя, так и знай.

Пит встал, распахнул дверь кухни, как бы показывая Сиене, что разговор окончен.

— Возможно, твой дед считает, что детям позволительно разговаривать со старшими в таком тоне, но у меня иное мнение. — Заметив, что Сиена хочет возразить, он нахмурился. Ноздри раздулись, и девочка предпочла промолчать. — А теперь немедленно иди к себе и делай уроки. Я проверю! — пригрозил Пит.

Он кивнул на дверь. Возмущенно тряхнув кудряшками, Сиена подхватила портфель и вышла из кухни. На повороте она не удержалась и хмыкнула, показывая свое неодобрение. За спиной захлопнулась дверь.

Девочке захотелось пойти разыскать Хантера, чтобы в очередной раз поблагодарить его за спасение, но она направилась к себе. Если отец застанет неразлучную парочку вместе, скандала не избежать. Тяжело вздыхая, Сиена стала подниматься по лестнице, тяжелый школьный портфель волочился по ступеням.

Она не могла понять, что творится с отцом. Причина его раздражения и неожиданных вспышек гнева оставалась для нее загадкой. Если он не злился на нее, то срывался на Клэр или Хантере. Единственным человеком, с кем Пит никогда не скандалил, была бабушка Минни.

Конечно, даже в свои юные годы Сиена начинала подмечать, что главным предметом раздражения Пита был его собственный отец. Даже если о Дьюке просто заходила речь, он начинал скрежетать зубами, а при встрече лицо превращалось в застывшую маску.

Как ни силилась Сиена понять, почему так происходит, озарение не приходило.

Как-то во время весенних каникул Дьюк пообещал внучке сводить ее на киностудию, где снимался фильм с участием Мела Гибсона. Дьюк как продюсер картины был всегда желанным гостем на студии.

Предыдущую ночь Сиена провела почти без сна, возбужденная предстоящей встречей. Мел Гибсон! Все девочки в школе сходили по нему с ума, даже первоклассницы. Они страшно завидовали Сиене, которая должна была увидать красавца воочию, и желали быть на ее месте.

Несмотря на свое происхождение, телохранителей и постоянные толпы поклонников деда, которые торчали у ворот и которых она знала поименно, Сиена была без ума от всего, что олицетворял Голливуд. Именитые гости, бывавшие в Хэнкок-Парке, ничуть не остудили ее интерес, а скорее подогрели. Девочка мечтала о том, что когда-нибудь сможет стать частью этого прекрасного мира — мира режиссеров и актеров, — в котором вращался Дьюк. Любимым местом в доме для нее стал крошечный кинотеатр в подвале, где можно было смотреть старые фильмы с участием деда. Она знала наизусть сценарии картин, восхищалась горделивым профилем Дьюка, взиравшего на нее с полотна, обожала героев, которых он играл, представляла себя на месте его партнерш по фильмам.