– Как вы можете? И кто вы вообще? – девушка бесцеремонно снимает сапоги и куртку. Ведёт себя, как хозяйка, обходит меня стороной.

– Эй! Вы куда? – собираюсь её догнать, но тут малышка надувает губы. У нее черные длинные ресницы и темно-карие глаза. И она... Так похожа на Адлана!

– Пойдем? – протягиваю руку. Но она прячет свою за спину.

– Пойдем, я тебя не обижу. – Девочка протягивает мне маленькую холодную ручку.

– Вы не против, если я покормлю её?

– Делай что хочешь, мать Тереза, – с сарказмом отвечает Яна.

С девочкой, которую зовут Джулия, моем руки. Я сажу её за стол Руслана. И ставлю тарелки с едой. Девочка, как голодный волчонок накидывается на еду. Убила бы эту мамашу.

– Итак. Кто вы и зачем пришли в наш дом? – Яна сгорбившись, сидит за столом для взрослых, ноги широко расставлены, джинсы сидят так низко, что я вижу пупок и татуировки. Кожа загорелая, не солярий, она явно прибыла из теплых краев. Она не стесняясь рассматривает меня.

– Я любовница.

– Я слышала. Чья любовница?

– Султана. И это его дочь.

– Это что? Шутка такая?

– Нет. Он каждый раз приезжал ко мне и трахал меня.

– Поаккуратнее с выражениями. Здесь же ребенок! – но Яну уже было не остановить. Она наклонилась ближе ко мне и с презрением начала «резать правду матку».

– Думаешь ты такая у него любовь невзъебенная была? Да он был с тобой только из жалости. Не мог бросить сиротку, чувствовал себя обязанным. Секс с тобой был на троечку, как он говорил. Зато меня он так жарил, как никто после. Вечно приезжал голодным. И даже в последний приезд. Ты жила в гостинице, а он шел ко мне. Ты тогда позвонила, спрашивала долго ли он будет у брата, что хотела сходить на выставку Сальвадора Дани...

– Дали, – машинально поправила я, мысленно перенесясь в тот день. Тогда был последний день выставки. А я до этого видела работы знаменитого живописца только на уроках изо.

– Да пофиг, как его зовут. Главное, что в тот день мы были вместе. Он трахнул меня два раза. А после того звонка, ещё несколько. В тот день мы обсудили, что я буду рожать, аборт делать было нельзя, срок слишком большой. Живот на нос лез. Он обещал заботиться о нас, но отказывался с тобой расставаться. Я тогда так взбесилась. И в следующий ваш приезд, следила за тобой. Даже сняла, как ты сидишь и мило болтаешь с каким то челом с татуировкой волка на руке, а потом его убили.

– Ты это видео прислала брату Султана Адлану?

– Да. Чтобы знали, какая ты сука.

– Тот мужик просто подсел ко мне, а я пыталась его спровадить. И это его люди убили Султана.

– Теперь это не важно.

– Так зачем ты пришла сюда?

– Моя мама, что растила Джулию все это время, умерла. Старая алкашка допилась и как результат – цирроз печени. Я теперь живу на Гоа. Джульке, – меня передёрнуло от того, как она называет эту милую девочку, как собачку. – Было два месяца, когда я уехала. Там у меня новый мужчина.

– Поздравляю.

– Не ехидничай. Ты то тоже не в трауре. Выскочила по-быстрому замуж за братца и живёшь в роскоши. Мой новый мужчина отказывается принимать меня с дочкой. Я думала сдать ее в детдом.

– Родную дочь?!

– Я так и сделаю. Или... вы можете купить ее у меня, – посмотрела на хорошенькую несчастную девочку и сердце сжалось от тоски. В груди заныло. Одно я знала точно. Ребенка этой суке я не отдам. Джулия зевнула и положила голову на стол.

– Она спать хочет. Давай я её уложу в свободной комнате? А потом договорим.

– Ты скажи. Покупать будете? – меня перекосило от такой постановки вопроса. Но я заплачу любые деньги, лишь бы не отдавать малышку этой садистке.

– Мне нужно позвонить мужу. Пусть пока Джулия поспит. – присела возле малышки. – Пойдешь к тете на ручки? Не бойся, солнышко. Я тебя не обижу. Отнесу тебя на кроватку и ты поспишь. – она, как Маугли. Зашуганная, пугливая, носон брал свое, и она кивнула и обняла меня за шею.

– Бля, ты клуша! Как эти Дадаевы на тебя западают то? – проигнорировала слова этой недомамы, которую хотелось придушить собственноручно.

Отнесла малышку в нашу с Адланом спальню. Накрыла её одеялом. Хотела уже уйти, как она поймала меня за руку, погладила по щеке.

– Ты холосая, – господи. Что они делали с ребенком, что она в таком маленьком возрасте благодарна за тарелку еды, постель и ласковое слово? И её глаза. Они были не детскими. Грустными. Как будто она познала все уродство этого мира.

– Спи, солнышко, – перехватила маленькую ручку и поцеловала. Набрала мужу.

– Адлан ты скоро?

– Я допоздна буду на работе. Очень важные вопросы нужно решить. Охранник звонил. Я не смог ответить. Что-то случилось?

– Да ничего. Работай. Вечером поговорим. Люблю тебя.

– И я тебя, Незабудка, – ласково проговорил он.

Нечего его отвлекать.

Сама все решу. Яну нашла в гостиной. Она расположилась там, как у себя дома, сидела с ногами на диване, щёлкая кнопками на пульте телевизора.

– Клёвый дом. Везёт же тебе, шлюха.

– Оставим обмен любезностями, – я бы её ещё не так обозвала. – Сколько ты хочешь, чтобы навсегда исчезнуть из жизни Джулии?

– Хм. Тут бы не продешевить. Двадцать. Нет! Пятьдесят тысяч.

– Рублей?

– Нет конечно. Долларов.

– Я переведу их прямо сейчас. И проваливай, – достала телефон. – Говори номер карты.

– Что вот так просто переведешь такую большую сумму? А ограничения по переводу?

– У меня их нет, – Адлан всучил карту в надежде, что я буду скупать все что захочу. Но мне это не нужно.

– Вот везёт же тебе, – она достала карту и протянула мне. Через минуту Яне пришло сообщение о пополнении счета.

– Приятно было познакомиться, не скажу. Ладно. Бывайте, – ушла, и даже не захотела увидеть дочку в последний раз.

Неужели мои родители тоже вот так легко  от меня отказались?

Я взяла игрушечного зайца, единственная память о них и прижала к груди.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍