Вообще-то Луси нашла Кэтти и Рея милейшими людьми. Последний был дворецким совершенно иного толка, нежели Роберт. Более современного, если можно так выразиться. Светловолосый, подтянутый, аккуратный, он выглядел лет на сорок пять. Отличаясь неизменной любезностью и внимательностью. Рей избегал присущей Роберту вычурности и манерности в общении. И, несмотря на то что Луси считала старого камердинера очень симпатичным человеком, она все же предпочитала более легкий стиль Рея.

Ужин ожидался не ранее половины восьмого, поэтому Луси решила никого пока не будить. Кен спал слишком сладко, чтобы она сочла возможным нарушить его сон, а будить Патрика показалось ей слишком интимным делом. Учитывая предстоящую ночь, Луси следовало поберечь нервы и сохранить выдержку, которая еще понадобится ей для того, чтобы контролировать ситуацию. Всю прошлую ночь она настраивала себя на нужный лад, поэтому ей вовсе не хотелось все начинать сначала. Лучше уж дождаться, когда они с Патриком окажутся наедине, и тогда дать волю эмоциям.

Интересно, что экономка и дворецкий подумали о моем прибытии в Уэндейл-холл? — пронеслось в голове Луси. Возможно, они догадались, что именно должно здесь произойти между мной и их хозяином. Обычно слуги всегда в курсе дел своих хозяев. Очевидно, они привыкли к подобным вещам, ведь, судя по рассказам Патрика, предыдущий владелец поместья был довольно ветреным человеком. По правде сказать, Луси предпочла бы, чтобы обитатели этого дома остались слепы и глухи к существующим между нею и Патриком отношениям.

Стоп! Одну секундочку, вновь прозвучал в ее мозгу до боли знакомый голос. О каких это отношениях ты здесь размечталась? Между тобой и графом нет никаких отношений, запомни это раз и навсегда! Он воспринимает тебя как одноразовое приключение, так что не стоит строить на этот счет никаких иллюзий. Ты не станешь единственной любовью в жизни Патрика. Эта роль зарезервирована за леди Мейдой!

Тряхнув с досады головой, Луси спустила ноги с кровати, нашла тапочки, надела их и направилась к ближайшему окну. Там она чуть раздвинула плотные шторы, чтобы можно было еще раз полюбоваться поросшими вереском холмами и живописным озером с белоснежными лилиями и желтыми кувшинками. Зеркальная гладь озера была совершенно неподвижна, так что Луси невольно представила себе, как красиво оно выглядит ночью, при лунном свете.

В это мгновение неслышно подошедший сзади Патрик легонько стиснул ее плечи. Луси попыталась обернуться, но его пальцы сжались еще крепче, и она почувствовала спиной мускулистую грудь Патрика.

— Не нужно! — слетел с губ Луси хриплый шепот.

Патрик рывком повернул ее лицом к себе.

— Что не нужно? — сдавленно спросил он, поймав ее взволнованный взгляд.

— Ничего не нужно! Не здесь... Здесь нельзя! — Она кивнула на спящего в кровати мальчика.

По лицу Маккинли пробежала судорога.

— Как ты испугала меня! — выдохнул он. — Я уж было решил, что ты передумала и не придешь ко мне ночью.

— А если бы я действительно передумала? — спросила Луси, собрав остатки здравомыслия.

— Тогда мне пришлось бы заставить тебя вспомнить свое обещание, — произнес Патрик с оттенком угрозы в голосе. — Если не по-хорошему, то по-плохому!

— Ты... не сделал бы этого, — с запинкой прошептала Луси. — Ты слишком благороден...

— Это выше всякого благородства, — заметил Патрик с мрачной решимостью. — Мое желание быть с тобой выходит за рамки всего, что я испытывал прежде. Поверь, если ты не придешь сегодня в мою спальню, то, клянусь, я явлюсь в твою!

Перспектива прихода Патрика к ней взбудоражила Луси не меньше, чем ее собственный приход к нему.

— Тебе не придется никуда идти. — Она прерывисто вздохнула. — Я сама к тебе приду. Но лишь при том условии, что во время ужина ты не станешь делать ничего, что могло бы вызвать подозрения. К примеру, не будешь флиртовать со мной или... смотреть на меня так, как ты смотришь сейчас.

— Когда ты придешь?

— Когда весь дом уснет. Мне очень важно, чтобы никто не узнал о нашем свидании, Падди.

— Понимаю. В таком случае тебе не следует стучать в дверь. Я оставлю ее незапертой и вставлю ключ изнутри. Тебе останется только проскользнуть в мою спальню и повернуть ключ в замочной скважине. Это избавит нас от неожиданных визитов, потому что Кении иногда просыпается ночью и приходит ко мне. Если же ему понадобится что-нибудь, он позвонит Кэтти, которую я попросил сегодня лечь в спальне, расположенной по соседству с детской.

— Очень хорошо, — кивнула Луси.

На самом же деле она знала, что во всем этом нет ничего хорошего. Ей с трудом приходилось удерживать себя от того, чтобы не расплакаться и не обратиться к Патрику с мольбой не заставлять ее переступать через себя и делать то, что претит ее представлениям об отношениях между мужчиной и женщиной.

— Лу, не стоит так беспокоиться, — заметил пристально наблюдавший за ней Патрик. — Это большой дом с толстыми стенами и крепкими дверями. Уверяю тебя, что никто ничего не узнает. Лучше скажи... — Он прикоснулся кончиками пальцев к ее щеке и медленно провел вниз, до самой шеи. Его нежное прикосновение показалось Луси обжигающим. — Ты знаешь, где находится моя комната? Я боюсь, как бы ты в потемках не заблудилась в здешних коридорах.

— Не заблужусь, — ответила Луси, отстраняясь от его руки, которую он тут же опустил. — Мне точно известно, где расположена твоя спальня. Кении и Кэтти устроили мне познавательный тур по всему дому. Кстати, экономка особенно гордится тем, с каким шиком убраны хозяйские апартаменты.

И действительно, спальня, о которой говорил Маккинли, поражала воображение. Апартаменты хозяина поместья состояли из обширной гостиной, собственно спальни и ванной комнаты. Все это было устроено с большой элегантностью и обставлено дорогой мебелью. Как не преминула заметить Кэтти, огромная хозяйская кровать некогда принадлежала самой королеве Виктории. Луси не слишком в это поверила, но кровать, по ее представлениям, была действительно королевской. Выполненная из резного дуба, она была украшена медными инкрустациями. Сверху над ней нависал богатый балдахин с поблескивающей золотом бахромой и тяжелыми кистями на витых шелковых шнурах. По бокам кровати находились полупрозрачные занавеси, которые днем были раздвинуты.

Это была самая величественная кровать из всех, которые Луси довелось увидеть в жизни. И самая соблазнительная. От нее трудно было отвести взгляд. Луси пришлось приложить немало усилий, чтобы запретить воображению наполнить ее голову новыми фантазиями, на этот раз еще более волнующими, потому что она уже знала, где им суждено реализоваться.

Ей нужно было благодарить судьбу за то, что эти комнаты показывали ей Кэтти и Кении. Если бы на их месте оказался Патрик, Луси непременно залилась бы краской и не знала бы куда девать глаза от смущения. Правда, она все равно покраснела, очевидно пробудив тем самым подозрения видавшей виды экономки.

Одно лишь воспоминание о восхитительной постели вновь вызвало краску смущения на лице Луси. Патрик заметил это и заключил ее в объятия. Она даже не успела воспротивиться.