Почти все случаи, отмечает американский экономист, относятся к периоду первых лет после окончания мировой войны 1914–1918 годов, когда экономики европейских стран находились в состоянии полной разрухи, а государственная казна была пуста. Каждый раз введение налога сопровождалось дискуссией: что хуже – тяжелейшие долговые проблемы и дыры в бюджете или конфискация части капитала граждан. Всегда возникал конфликт между экономической целесообразностью и долгосрочными разрушительными последствиями нарушения краеугольного догмата капитализма о неприкосновенности частной собственности. Затяжки в дискуссиях приводили к тому, что в условиях высокой инфляции реальная величина налога оказывалась крайне незначительной. Кроме того, владельцы ликвидного имущества успевали вывести его за пределы страны, увести в тень или спрятать. Наконец, возникали и чисто технические проблемы, связанные со сложностью оценки капитала. А чаще все кончалось дискуссиями, налог не вводился. Так было в Германии, Венгрии, Франции, Британии. Известный английский экономист Джон М. Кейнс сначала был активным сторонником введения налога на капитал, но потом, глубоко разобравшись в вопросе, перешел в стан противников налога. В какой-то мере налог удалось провести лишь в Италии, Чехословакии и Австрии, но его фискальный эффект был крайне невелик.

Почему-то профессор Барри Эйченгрин забыл сказать в своем исследовании о том, что «налог на капитал» применялся не только в Европе, но и в Америке. Я имею в виду ту операцию, которую провели правящие круги США в разгар экономического кризиса 1930-х годов. Только ее не называли «налогом на капитал». После прихода в Белый дом президента Франклина Рузвельта одним из первых его громких решений был указ № 6102 об обязательной сдаче золота в государственную казну. Указ вступил в силу 5 апреля 1933 года. Все находившиеся на территории США физические и юридические лица были обязаны до 1 мая 1933 года обменять золото (в виде монет и слитков) на бумажные деньги по цене 20,66 доллара за тройскую унцию. Обмен мог производиться в любом банке на территории США, имеющем право осуществлять операции с металлом. На выполнение указа отводилось немногим более трех недель. Нарушителям грозили 10-летнее тюремное заключение и штраф 10.тысяч долларов (по тогдашним меркам – целое состояние).

В следующем 1934 году Рузвельт подписал закон о золотом резерве государства: он предусматривал конфискацию золота у банков, которые в обмен получали золотые сертификаты. При этом обратный обмен сертификатов на металл был запрещен. В 1934 году цена золота была поднята до 35 долларов за унцию. Поэтому можно говорить не о покупке государством золота по «справедливой» цене, а именно о конфискации, на которой государство очень хорошо заработало. Кстати, на этом заработали также банки Уолл-стрит, которые имели доступ к инсайдерской информации и заблаговременно вывели свое золото за пределы США. Спустя 4 года все отобранное государством золото было торжественно свезено в специально построенное хранилище Форт-Нокс в штате Кентукки. Данный закон действовал более четырех десятилетий и был отменен лишь в 1974 году.

По нашему мнению, конфискация золота в 1933–1934 годах преследовала не только и не столько фискальные цели, сколько далеко идущие цели превращения доллара США в мировую валюту. Спустя 10 лет, в 1944 году, на территории США проходила международная конференция в Бреттон-Вудсе, на ней обсуждались вопросы послевоенного устройства мировой валютно-финансовой системы. Америке тогда удалось продавить решение о том, что доллар США будет выполнять функцию мировых денег, Вашингтон обещал свободный размен доллара США на желтый металл денежным властям других стран. Гарантией этого выступал тот самый запас золота в Форт-Ноксе, который возник в результате «золотой конфискации» Рузвельта.

* * *

Вернемся, однако, в сегодняшний день, к инициативе американского сенатора Макса Бокуса, которая касается как раз введения налога на капитал. Выдвижение такой инициативы на Капитолийском холме означает, что Америка переживает очень непростые времена. Предложение было сформулировано через несколько дней после того, как «грозовая туча» дефолта правительства США прошла мимо (17 октября в Конгрессе США удалось добиться соглашения между демократами и республиканцами о повышении потолка государственных заимствований – до февраля 2014 года).

Сообщу кое-какие подробности, касающиеся предложенного налога на капитал. Этот налог сенатор Бокус предлагает взыскать с крупных транснациональных корпораций США, которые на протяжении многих лет накапливали свои ликвидные активы за рубежом, уклоняясь от уплаты налогов. Причем речь идет не о штрафе, компенсации или уплате долгов по старым налогам, а именно о новом налоге, причем единовременном. Ставка налога предложена в 20 % денежных запасов американских корпораций за рубежом. Каковы эти денежные запасы? Оценки очень разные. По самому скромному счету – не менее 2 триллионов долларов. В этом случае налог даст американской казне 200 миллиардов долларов. Впрочем, это минимальные цифры. По другим данным, финансовые активы компаний США за пределами страны на конец 2012 года составили 20,5 триллиона долларов.

Конгресс уже согласился рассмотреть предложение сенатора Бокуса, а министр финансов США Джейкоб Лью заявил, что находит данный проект интересным. Еще несколько лет назад такой реакции от американского истеблишмента ожидать было невозможно. Это говорит о том, что и Америка вслед за Европой созрела для конфискаций и экспроприаций…

2013 год

Единая Европа с 2010 года находится в состоянии кредитного кризиса. И что примечательно: ни одна страна, входящая в Европейский союз, за это время не объявила официально о своем дефолте, то есть о неспособности или нежелании выполнять свои обязательства по государственному долгу. Едва ли не каждый день СМИ сообщали о том, что не сегодня-завтра какая-то страна такой дефолт объявит, но сенсации не происходило. В чем же дело?

Некоторые считают, что секрет таится в изобретении, которое в Брюсселе окрестили «управляемым дефолтом» (УД). УД можно определить как сокращение долговых обязательств участников финансовых рынков, которое заранее согласовывается кредиторами и должниками или которое планируется финансовыми регуляторами, и затем доводится до сведения кредиторов и должников. УД рассматривается как средство предотвращения стихийных дефолтов, которые могут вызвать цепную реакцию и породить масштабный финансовый и экономический кризис. Особенно актуальным является использование инструмента УД в Евросоюзе, где в «одной лодке» находятся 28 государств. Дефолт в любом государстве ЕС может тут же спровоцировать дефолты в других странах Европы, привести к развалу Евросоюза, породить страшнейшие социально-экономические кризисы на всем европейском пространстве.

Управляемый дефолт похож на спуск с высокой и крутой горы. Альпинисты знают, что такой спуск состоит из большого количества последовательных операций. Сначала закрепили канаты и произвели первый спуск. Затем отдохнули, закрепили и опять пошли вниз. И так до тех пор, пока не выйдут на относительно пологий склон, где можно двигаться без специальных приспособлений. Здесь любая ошибка опасна тем, что альпинист может полететь в пропасть. А если несколько человек идут в одной связке? Тогда в пропасть полетят все. То же самое может произойти с командой под названием «Европейский союз». Все члены команды ЕС рискуют полететь в пропасть страшнейшего экономического кризиса, который может перерасти в социальную катастрофу.