– Ну, наверно, где-то в ресторане? – неуверенно сказала Вика.

– Ну, ясно, что не в библиотеке. А где именно, по какому поводу собирались.

– Ну не помню. В ЦДЛ? На чьем-то дне рожденья?

– Нет, Викуся. Правильней сказать, когда я тебя первый раз увидел, потому что ты меня явно не заметила. Это было в «Интуристе» пятнадцатого марта восемьдесят пятого года. Праздновали первую годовщину нашей со Светкой семейной жизни. Ты пришла с Томкой. На тебе была бежевая замшевая мини-юбка, лиловый свитер и лиловые замшевые сапоги. Ты была сказочно, ослепительно хороша! Я посмотрел на тебя и понял, что погиб окончательно и бесповоротно. Дальнейшего не помню, потому что напился так, как не напивался с ранней юности. С горя, надо полагать. А утром проснулся, выпил две таблетки алказельцера, и в голове сразу возник образ девушки с «певучими глазами». И тогда я понял, что влюбился. Всерьез и надолго.

Вика вспомнила тот вечер. Хорошенькую Светку. Она тогда подумала: такая красотка, а вышла замуж за некрасивого и какого-то странного парня. Вика засмеялась и сказала:

– Уверена, что ты все это придумал только что, чтобы я смягчилась, растаяла и забыла о твоих грязных похождениях.

– Нет. Все так и было, – мечтательно протянул Алик. – А потом я стал видеть тебя часто. Непонятно было, одна ты или нет. Ты приходила то с Пановым, то с Лериком, то с какими-то режиссерами, но вроде у тебя ни с кем ничего не было. Мы общались, разговаривали, шутили. Ты относилась ко мне ровно так же, как к остальным. А я тебя любил. Знаешь, «безмолвно, безнадежно…» Томка сказала, что у тебя необыкновенный муж, две дочки, замечательная семья. Я ни на что не надеялся. Разбивать счастливые семьи? Это не мой стиль.

– А твой брак со Светкой почему так быстро распался? Она хорошенькая такая!

– Ну, это ее единственное достоинство, на него и купился. Сдуру женился в двадцать пять лет. Нет, Светка неплохая, но уж слишком дурочка. Мне иногда странно было, что она школу каким-то образом закончила, а потом театральное. Светка даже заявление в ЗАГСе с ошибками заполнила. Я не проверял, разумеется, с чего бы? А тетка, ехидная такая, замечание сделала, велела переписать. Мне бы тогда призадуматься, но я посмеялся, думал, шутит. Да, веселенький годик мы прожили! А тут еще ты нарисовалась, так что годовщина получилась первая и последняя.

Вика погладила его жесткие волосы, а он, поймав ее руку, приложил к губам.

– А помнишь, ты меня танцевать пригласила? Сама пригласила. Помнишь?

– Нет, не помню, – улыбнулась Вика. – Врешь, наверно, все.

– Ну, вот еще! Буду я врать! Приставала к женатому мужчине! Я тогда, правда, со Светкой уже не жил, но еще не развелся. Летом, на кинофестивале, в пресс-баре. У нас большой стол был, ты рядом со мной сидела. «Алик, а вы не хотите пригласить меня танцевать?» – противно-тонким голосом пропищал он. – Ну, я, конечно, обрадовался. Отчего же не потанцевать с девушкой моей мечты? А ты мне: «Ах, Алик, как вы, оказывается, хорошо танцуете!» А я и рад стараться, до утра подошвы протирал!

– Разве у меня такой противный голос? – засмеялась Вика. – Помню я прошлогодний кинофестиваль. Тебя помню в белом костюме. От иностранных звезд не отличишь. Может, и танцевала с тобой. С кем только в этом пресс-баре не танцевала за две недели! А танцуешь ты действительно прекрасно. Пожалуй, лучше всех моих знакомых.

– Ну, слава Богу, хоть что-то делаю хорошо!

– Нет, ты многое делаешь хорошо.

– Да? – оживился Алик. – А что именно?

– Ты знаешь уйму стихов и прекрасно их читаешь. С тобой интересно. По-моему, ты знаешь обо всем на свете. Такой умный, умный еврейский мальчик. И еще ты очень милый…

– Ну, некрасивым мужчинам всегда говорят, что они очень милые. Что еще я делаю хорошо? – Алик встал на колени и, притянув к себе Вику, посмотрел ей в глаза.

– Отстань, развратный тип. Я вовсе не это имела в виду, – смеясь, прошептала она. – И вообще вы меня с кем-то путаете, молодой человек. Я не такая. Я зашла выпить чашечку кофе и послушать музыку.

– Я так и понял. У меня и в мыслях-то ничего другого не было.

Он встал и, взяв Вику за руку, поднял с кресла. Она обняла Алика и прижалась щекой к его рубашке.

– Девушка, вы что себе позволяете? Пристаете к постороннему мужчине, – бормотал Алик, крепче прижимая ее к себе. – Вам мама не говорила, что это может плохо кончиться?

– Говорила, но я так и не поняла, что в этом плохого.

– Господи! Испорченная девчонка! – Алик подхватил Вику на руки и понес в спальню.

Они не спали до утра. Не могли оторваться друг от друга, не могли наговориться.

Опять ссорились, вспоминая Вальку и мымру, и тут же мирились. Вика уверяла, что с Валькой у нее был совершенно невинный флирт, а он изменял ей с мымрой всенародно! Да, а поцелуй с Валькой на сцене, это не всенародно? Поцелуй – это ерунда, а он изменял и таскал за собой везде эту мымру! Алик виновато вздыхал, пытался оправдаться, а потом каялся и просил прощения. Вика вспоминала, что надо домой, но Алик обнимал ее и никуда не отпускал. Под утро возник разговор о том, что больше так продолжаться не может, надо что-то менять.

– Не могу я, Викусь, понимаешь, просто не могу отпускать тебя. Мне плохо! Я ревную! Тупо, примитивно ревную, как последний идиот! Я в жизни никого не ревновал! А тебя ко всем, ко всем. Даже к твоему манерному дружку Лерику. Знаю, что бред, но когда вижу, как вы обнимаетесь! И вечные эти поцелуйчики, перешептывание, голосок его сладкий. Так бы и дал ему по смазливой роже!

– Ты что, серьезно? – озадаченно спросила Вика. – Совсем очумел? Лерка-то здесь при чем? Это я могу тебя к нему ревновать, слишком много комплиментов он в твой адрес отпускает. А как нежно называет: Алюня, солнце мое! – протянула она нараспев, передразнивая голос Лерика, и рассмеялась.

– Вот то-то и оно! Знаю, что глупо, и все равно злюсь. Не понимаю этой привязанности. Расфуфыренный петух, а вы носитесь с ним: ах, Лерочка, ох, Лерочка! Ну да черт с ним! Я к тому, что даже этот любитель балетных мальчиков раздражает меня, когда интимно шепчет тебе на ушко свои секретики.

– Да ладно, прекрати. Он нам с Томкой как брат. Мы с первого курса дружим, добрее его и человека-то нет. Лерку все любят. И одевается очень красиво. Необычно – да! Красавец! А какой актер? Гений! Уж это ты должен признать! А то, что его вдохновляют хорошенькие мальчики, – это личное дело Лерика. Чего ты на него взъелся?

– Да не взъелся я. Просто на себя злюсь, что даже к нему ревную.

– Вот и глупо. Не ревнуй, солнышко, я тебя люблю. Правда-правда, – заверила Вика.

– Если ты действительно любишь меня, то почему нам не пожениться? Вика, да я с тебя и девчонок буду пылинки сдувать! Ну что ты молчишь?

Ничего неожиданного в предложении Алика не было. Она понимала, что не может жить без него. Их разлука была так ужасна для Вики, не дай Бог, чтобы это повторилось! Но разрушить все, что связывало ее со Стасом? Она не могла себе этого даже представить! A девочки? Нет – это совершенно невозможно.