– За короля! – воскликнул Том.

– За короля! – подхватили все остальные, протягивая свои кружки и стаканы.

– Кажется, у меня кончилось вино.

С этими словами Бэрк потянулся через стол и подхватил кувшин. Он налил воды себе в стакан и поставил кувшин рядом со своей тарелкой.

– За короля.

Его глаза скрестились с глазами Тома Клеланда. Юноша покраснел как рак и явно не знал, на что решиться. В конце концов гнев одержал в нем верх над остатками благоразумия. Испустив проклятие, Том швырнул свою нетронутую кружку через всю комнату, и она со звоном разбилась о стену. Паренек обогнул стол, явно намереваясь задушить Бэрка. Ни о чем не раздумывая, Кэтрин вскочила, чтобы преградить ему дорогу. Он столкнулся с нею на полном ходу и сбил ее с ног. Ее падение (вместе со стулом) оказалось не столько болезненным, сколько шумным. Остолбенев от ужаса, Том смотрел, как прекрасная леди, которой он отдал свое сердце, с трудом пытается подняться и в то же время лихорадочно дергает за корсаж платья, чтобы прикрыть внезапно обнажившуюся грудь. Так и не увидев железного кулака, нацеленного ему в подбородок, он потерял сознание еще прежде, чем ударился об пол.

Склонившись над камином в своей тесной комнатке, Кэтрин принялась вытирать волосы суровым полотенцем. Боже, какое счастье – наконец-то опять почувствовать себя чистой! У нее не было ночной рубашки, поэтому она надела одну из новых сорочек, купленных для нее Бэрком. Кремовая сорочка из тонкого льняного батиста по вороту и рукавчикам была отделана белой шелковой лентой, продернутой в мережку. Кэтрин пришла от нее в восторг. Она была вынуждена признать, что эта сорочка лучше тех, что были у нее дома. Впрочем, ничего удивительного: она не сомневалась, что у майора богатый опыт по части женского белья.

Девушка с удовольствием вспомнила головомойку, которую устроила Бэрку за то, что он уложил беднягу Тома Клеланда. «Взбесившийся дикарь», «дикий зверь» и «кровожадное чудовище» – таковы были самые мягкие из употребленных ею эпитетов. Конечно, он их не заслужил, подумала Кэтрин (хотя и без особого раскаяния), потому что Тому, безусловно, следовало преподать урок. Но ей было так жаль мальчика! Она вспомнила, как он растянулся рядом с нею на грязном полу, такой юный и такой беспомощный. Ему ли тягаться силами с человеком, который стоял над ними, подбоченившись, и с отвращением глядел на них обоих сверху вниз! Ей стало мучительно неловко при воспоминании о том, как она валялась полуголая на полу пивной рядом с напившимся до бесчувствия юнцом в окружении жадно глазевших на нее зевак. В то же время Кэтрин пришло в голову, что именно такого рода «живая картина», как ничто иное, может убедить Бэрка в том, что она всего лишь шлюха, а никакая не лазутчица. Это был ужасный вечер, но в определенном смысле его можно было считать чрезвычайно успешным.

На каминной полке лежала инкрустированная перламутром серебряная щетка для волос. Какая красивая, рассеянно подумала Кэтрин, взяв ее в руку. Хотя удивляться нечему: майор Бэрк предпочитал дорогие и красивые вещи, это было очевидно. Он сунул эту щетку ей в руки и велел непременно ею воспользоваться перед тем, как отправился в свою комнату, предварительно закрыв ее дверь на ключ. Так Кэтрин осталась наедине с двумя вещами, в которых больше всего нуждалась: горячей ванной и головной щеткой. Она принялась с наслаждением расчесывать свои длинные шелковистые волосы, но вдруг почувствовала себя ужасно усталой. Как же долго сохнут ее волосы! А все потому, что они такие густые и длинные, черт бы их побрал! Но отцу так нравилась ее копна волос, он просил никогда их не стричь… Кэтрин ощутила щемящую боль в груди. Второй раз за день ей пришлось сдерживать готовые вот-вот хлынуть слезы. Ну вот, раскисла от горячей воды! – одернула она себя. У нее еще будет возможность наплакаться всласть, когда она выберется из этой передряги. А сейчас нельзя терять голову: от этого зависит ее жизнь. И не только ее собственная! Если ее разоблачат, она увлечет за собой на дно Юэна Макнаба и Оуэна Кэткарта. Кэтрин не испытывала ни малейшей симпатии к Юэну Макнабу, разнузданному и никчемному кузену своего безвременно погибшего жениха, хотя и не желала ему зла. А вот Оуэн Кэткарт – совсем другое дело: он человек порядочный, душой и телом преданный делу восстановления династии Стюартов на британском престоле. Его гибель явилась бы невосполнимым уроном для якобитского движения. Поэтому ей надо держаться, несмотря на усталость и одолевающую ее печаль.

У нее слипались глаза. Отбросив щетку, Кэтрин задула свечу на крошечном ночном столике, потом подошла к окну и отдернула занавески, чтобы впустить лунный свет. В небе стояла полная луна, ее серебристый свет заливал комнату. Было светло как днем. На цыпочках пробежав по холодному полу, девушка забралась под одеяло. Кровать оказалась узкой, матрац – тощим и комковатым, а постельное белье – не слишком чистым, но Кэтрин даже не заметила этих неудобств. Она блаженствовала под одеялом, вытянув вдруг обессилевшее, уставшее тело. Несколько мгновений она пролежала неподвижно, глядя, как играют на потолке отсветы огня, затухающего в камине. Наверное, кровать Бэрка стоит прямо за стеной, сонно подумала Кэтрин, и при мысли об этом по всему ее телу разлилось приятное тепло. Она уснула, стараясь вообразить, как он выглядит во сне.

Но Бэрк не спал. Он лежал в постели, потягивая бренди и пытаясь читать Вольтера по-французски при тусклом свете свечи, однако разрозненные обрывки навязчивых образов то и дело всплывали перед его мысленным взором, застилая страницу. Наконец он закрыл глаза, захлопнул книгу и предался воспоминаниям.

Почему-то все они были связаны с Кэт. Вот Кэт подходит к нему в мешковатом платье, которое он для нее нашел; ее бирюзовые глаза мечут искры, она бранит его, и ее говор нарочито груб. А вот она за обедом… так старается скрыть свой волчий аппетит, что у него не хватает духу подтрунивать над нею. Вот лошадь взвивается на дыбы, а Кэт, ничуть не испугавшись, крепко вцепившись в гриву, прилипает к седлу. Кэт в пивной, окруженная поклонниками, похожая на падшего ангела. И, наконец, Кэт, распростертая на полу рядом с бесчувственным телом своего заступника, вся красная от стыда… Но, когда он протянул ей руку, чтобы помочь подняться, она обругала его последними словами.

А он-то еще спорил с полковником Денхольмом по поводу нового назначения, опасаясь, что оно окажется скучным. Скучным?! Да у него в жизни не было более захватывающего приключения! Эта девушка его просто околдовала, что правда, то правда. В ней было больше загадок и неожиданностей, чем в самом запутанном лабиринте. К тому же она была просто неотразима со своим дерзким язычком и растрепанными рыжими волосами! Желание поддразнивать ее стало для него постоянным и непреодолимым искушением: она так очаровательно краснела, что он не мог отказать себе в удовольствии, и говорил все, что только мог придумать, лишь бы вызвать у нее на лице этот прелестный персиковый румянец.

Но больше всего его интриговал вопрос, кто же она такая на самом деле. Если шлюха, то, безусловно, самая необычная из всех, кого ему когда-либо приходилось встречать. А если нет, то кто же она? Порядочная девушка? Образованная? Но неужели настоящая леди может всем пожертвовать ради сомнительной карьеры якобитской лазутчицы? Из чувства патриотизма? Из верности Стюартам? В это невозможно поверить! Во-первых, политический фанатизм женщинам вообще не свойствен, это скорее мужское дело, а во-вторых… Бэрк вздохнул и ожесточенно потер слипающиеся глаза. Мысли путались от усталости.