Ее сердце рефлекторно сжалось от утренних лучей, а потом она расслабилась, услышав, как Деспина крутится по комнате. Девушка глубоко вдохнула и откинулась на подушки, позволив своему телу понежиться в этой новообретенной легкости.

– Может, ему нужно просто остаться в Амардхе, – пробормотала Шарзад, ни к кому не обращаясь.

– Я как раз собиралась вас будить, – ответила Деспина. – Ваша еда остывает.

Шарзад помедлила. Затем приняла решение.

«Доброе слово и кошке приятно».

– Спасибо за то, что использовала здравый смысл. И не прибегла к своей обычной грубости, – поддразнила ее Шарзад.

– Грубости? Вы не очень любезны по утрам.

Шарзад улыбнулась, прежде чем подняться на ноги. Она отодвинула тонкий шелк, окружающий кровать, и подошла к столу, где ее ожидал привычный поднос с едой. Когда взглянула на Деспину, с удивлением обнаружила, что лицо ее служанки не было таким блестяще идеальным, как обычно. Ее кожа казалась бледной, а лоб – напряженным.

– Что случилось? – спросила Шарзад.

Деспина покачала головой.

– Все хорошо. Я просто немного озабочена.

– Озабочена? Ты выглядишь заболевшей.

– Нет. Со мной все будет в порядке.

– Может, тебе стоит отдохнуть?

– Я в порядке, Шарзад. Правда.

Деспина приподняла крышку супницы и бросила кристаллик прессованного сахара в маленькую чашку из матового стекла. Затем взяла украшенный орнаментами серебряный чайничек с его привычного места над низко горящей свечой. Когда она высоко подняла его над чашкой и начала наливать чай, ее рука дрогнула и поток чая, выплеснувшись из чашки, попал на чайник.

– Простите, – пробормотала Деспина.

– Тебе разрешается делать ошибки, иногда, – озорно улыбнулась Шарзад.

– Все свидетельствует об обратном, – парировала служанка себе под нос.

– Я разве когда-либо предъявляла такие возмутительные требования?

Складки на лбу Деспины углубились.

– Деспина. Что произошло?

– Ничего!

«Она врет. Опять».

Шарзад бросила на нее косой взгляд и разорвала напополам кусок лаваша.

– Простите. – Деспина закончила наливать чай. – Вы что-то говорили об Амардхе?

– Я просто комментировала недавнее путешествие халифа. Ты знаешь, почему он туда поехал?

– Вероятнее всего, он навещает султана Парфии – своего дядю.

– Понятно. Он часто наносит ему визиты? – Шарзад приступила к супу.

Деспина покачала головой.

– Нет. Они не особо… близкие друзья. Султан ему не дядя по крови. Он брат первой жены бывшего халифа. И он презирает его так же, как презирал мать нашего халифа.

«Интересно».

– Почему?

Деспина пожала плечами.

– Полагаю, логично, что любой человек ненавидел бы замену своей умершей сестры. К тому же мать нашего халифа была красивой, умной и жизнерадостной. Судя по всему, первая жена… таковой не являлась.

– Тогда почему халиф навещает султана?

– Не знаю точно. Думаю, из дипломатических соображений. Вы можете спросить у него, когда он вернется.

– Он мне не скажет.

Деспина одарила ее полуулыбкой.

– Я рада, что вы снова разговариваете со мной.

– Хранить молчание не лучший вариант для кого-то вроде меня.

– Мудрое решение. Для кого-то вроде вас.

– Я это и сказала.

– Я знаю.

Шарзад фыркнула. Она потянулась за стаканом чая. Только тогда заметила несколько необычных маленьких темных пятен сбоку на серебряном чайнике. Девушка схватила его за ручку и поднесла ближе, ее брови сдвинулись. Льняной салфеткой она протерла один из участков, изменивший цвет.

Он не отчищался.

Шарзад поджала губы.

Подняла чашку чая и вылила каплю его содержимого на поднос. Как только жидкость соприкоснулась с блестящей поверхностью, серебро поменяло цвет.

На черный.

Как смерть.

– Деспина? – начала Шарзад ровным тоном.

– Да?

– Я думаю, с моим чаем что-то не так.

Кто-то пытался отравить ее.

И это был не чай, как изначально подозревала Шарзад.

Это был сахар.

Джалал предался ярости.

Когда он проводил очную ставку с теми, кто имел хоть какой-то доступ к ее еде, каждый стойко доказывал свою невиновность. Как было принято при обслуживании любого члена королевской семьи, повар пробовал всю еду на подносе Шарзад, перед тем как отправить ее к ней в комнату, и многие засвидетельствовали этот факт.

Хотя ни у кого не возникло мысли попробовать сахар.

Неудивительно, что Шарзад весь день больше ничего не ела.

И теперь молодая служанка сопровождала каждый поднос с едой, которую приносили в комнату Шарзад. Единственной целью жизни этой девушки было пробовать еду и питье королевы в последний раз перед тем, как она попадет к ней в рот.

Молодая девушка, которая что-либо значила для кого-то.

Это было противно Шарзад.

Как и то, что время, которое она чувствовала себя в безопасности, – те мимолетные моменты, когда тяжесть ее обреченности не парила над ней темным призраком, – отняли у нее, прежде чем она успела ими насладиться.

А кроме того, теперь Шарзад без тени сомнения знала: она не может доверять своей служанке. И это было хуже всего.

В конце концов, Деспина – последний человек, державший в руках ее поднос с едой.

Человек, приготовивший ту роковую чашку чая.

По какой-то причине данный факт обескуражил Шарзад больше всего остального. Она и раньше не доверяла Деспине, но в глубине души стремилась к этому. Надеялась, что однажды они могли бы стать настоящими подругами, несмотря ни на что.

Надежда разбилась вдребезги.

И это злило Шарзад.

Три ночи практически непрерывного сна не притупили ее злость.

После обеда Шарзад решила в поисках идеальной розы побродить по одному из многочисленных внутренних дворов, устроенных в виде террас. Банальность этой задачи добавила к ее и так раздраженному нраву еще и чувство бесполезности.

Она прогуливалась мимо очередной цветущей изгороди, прищурив глаза от солнца и нахмурив лоб от огорчения.

– Если вы скажете мне, что ищете, я могу помочь, – предложила Деспина.