использованием служебного положения (залоговые аукционы). Как мне кажется, силовики должны были относиться к нему с определенной симпатией. Все-таки свой, военный. Неудивительно, что российский Интерпол уверенно заявлял, что Виктора Бута в России нет. Тот факт, что эта информация прозвучала во время прямого эфира «Эха Москвы» с личным участием бизнесмена, следует списать на недоразумение. И на старуху бывает проруха. Интерпол — не Интерпол, а своих нельзя выдавать никогда.

Политическая позиция Бута в этот период была безупречна. В отношении русских за рубежом действуют двойные стандарты, отмечал он (в наши дни об этом постоянно говорит Сергей Лавров). Выстраивается логическая цепочка с негативной окраской. Если русские, значит, обязательно мафия. А мафия — значит, оружие. Обвинения в торговле оружием удачно ложатся на ситуацию с расплодившимися в мире после распада сдерживающей силы — СССР — террористами. А тот факт, что пестовали их, выращивали и снабжали порой Соединенные Штаты, лишь увеличивает вероятность того, что в этом обвинят Россию и русских. «Не секрет, что США контролировали „Талибан“ через Пакистан, — заявлял Бут в эфире „Эха“. — Теперь ловят бен Ладена». Напомню, некоторые несдержанные на язык медиа договорились в свое время до связи Бута с этим врагом Америки № 1. Врага уже нет, давно пойман, убит, тело утоплено в Индийском океане, а Бут все сидит, имея связь с миром в основном посредством телефона — через свою супругу Аллу.

«Возникли очень горячие чувства, которые в той или иной степени горячести до сих пор, видимо, как-то существуют, — тоскует Бут в тюрьме Марион. — Уже 27 лет почти. Я вот сам удивляюсь. А тогда я доверился своим ощущениям, несмотря ни на что, решил связать судьбу с ней. И, видимо, это был правильный выбор. Хотя мы с ней вообще были разные люди, из абсолютно разных миров, с разными взглядами».

Life just happend, как он признавался раньше.

На что Бут жил все эти годы на Родине, не очень понятно. Ясно только, что не с авиаперевозок. Увлеченно делая бизнес, он никогда не думал о «черном дне», признается позже Алла Бут. «Наверное, это было опрометчиво. Наверное, всегда нужно думать о том, что может что-то произойти. Что мы не вечны. Как говорится, ни от сумы, ни от тюрьмы никто не застрахован. Но, к сожалению, когда вроде все идет более или менее спокойно, никто об этом не думает», — скажет она позже. В тот момент их дом уже будет заложен — Бут брал небольшой кредит — 950 тысяч в расчете на какой-то бизнес… Какой? Так, по мелочи. Есть сведения о попытке производить кафельную плитку, импортировать оленье мясо для московских ресторанов, выращивать руколу. Но все эти проекты не приносили денег. Кажется, достигнув среднего возраста, Бут все чаще задумывался о жизни на земле.

«Уже в России старался уйти в какое-то другое дело. Была мечта заселиться в такое экологически чистое место, пытался там найти варианты. Где-то взять хорошую ферму, попробовать, экспериментировать с фермокультурой, другими вариантами. Переработка продуктов интересовала, — рассказывает Виктор. — А также какие-то торговые операции были интересны — что-то там привозить, продавать и прочее. Надо было постоянно иметь проработки разных идей, потому что цикл в бизнесе очень короткий, два-три года максимум какое-то дело живет. Потом у него начинаются проблемы. Надо понимать, что вот к этому времени, к окончанию цикла, нужен новый проект, который будет приносить деньги».

Виктор Бут счастливо избежал очарования деньгами. Всех этих красных пиджаков, краснокирпичных замков, «мерсов», мальдив и всего того, что предпочитали в 1990-е российские бизнесмены. Предпочитал развлекать себя делом. «В гробу карманов нет», — иронизировал как-то на эту тему российский президент. В случае Бута все, слава богу, помягче — речь идет об американской зоне. Но в заключении действительно существует немногое из того, что принято считать жизнью. С деньгами ты или без, оранжевая роба, кандалы и бургер на ужин положен каждому сидельцу равно. И все.

«Деньги деньгами, но если идти по этому пути, то станешь рабом этих денег. Иногда какие-то вещи хочется, но после того, как ты попробовал, начинаешь понимать практическую суть. То есть понимаешь, что да, можно купить там хорошие туфли, дорогие. Но если они там, например, будут 10 лет тебе служить, то это один вариант. Вот как, знаешь, у меня есть хорошие рубашки, я их там в 1993 году купил и до конца носил, понимаешь, которым сносу нет. С машинами у меня то же самое. Первую машину хорошую — БМВ740 купил еще в Дубае, так она у меня почти 12 лет была, я не хотел ее менять. Потом начинаешь понимать, что не деньги тебя определяют, а ты сам, — объясняет Виктор. — Какие-то свои привычки, что в питании, что в других вещах. Ну нельзя против природы пойти. Да, были деньги, хорошо, когда можно себе позволить поехать куда-то, что-то такое там сделать интересное. Ну, в основном, видишь, как бы деньги хорошо тратить на развитие дела. Получилось, что в конце концов ни дома толкового, ни квартиру отремонтировать в Питере. Все на будущее откладывалось. Я в принципе посмотрел на людей, у которых было намного больше денег. Ты понимаешь, чем больше денег, тем ты несчастнее, потому что как бы пустоту свою внутреннюю начинаешь деньгами как-то заполнять. А это вообще путь в бездну. Поэтому старался всегда как-то оставаться самим собой в любых ситуациях. Это самое главное. Не изменять своим друзьям, не изменять своих привычек. Есть какие-то вещи, которые не продаются, не покупаются, а просто как-то существуют».

Глава 15. Миф о «торговце смертью»

С тех пор как француз Ги Дебор назвал современность «обществом спектакля», мало что изменилось. Разве что спектакля стало еще больше. Громадное значение приобретают не столько сами явления, сколько их медийные образы и репрезентации. «Картинка» стала важнее содержания и порой начинает жить собственной жизнью. История Виктора Бута — одна из ярких иллюстраций такого положения вещей. Мир, падкий на сенсации, с радостью заглотил наживку о «торговце смертью», сначала заботливо состряпанную политиками, раскрученную интернациональными бюрократами, а затем красиво сверстанную и упакованную всеми возможными медиа, включая всесильный Голливуд. Не будь этой черной легенды, исход суда в Нью-Йорке мог бы быть другим. А скорее всего, и самого судебного разбирательства не случилось бы. Спецслужбисты тоже люди, и на них, как на обычную публику, действуют мифы.

Начальный толчок мифу о страшном «торговце смертью» Викторе Буте дали, конечно, политики. Отказ российского бизнесмена делиться информацией поставил его в положение противника, врага, в отношении которого