– Это туда мы едем? – спросил Шеф, и мы с Кэролайн метнулись к окну.

Посреди заснеженной равнины светилась одинокая горстка огней. Мне пришлось прищуриться, дабы что-либо рассмотреть. Это было трехэтажное здание, и во всех его окнах горел свет.

– Да, это и есть клиника, – сказала Кэролайн, и Шеф протянул ей «дерринджер» Джонса:

– Если умеете стрелять – стреляйте.

И тут ветер донес до нас истошные крики – мужские и женские.

– Быстрее! – прошипел Шеф – хлыст взметнулся вверх, и экипаж рванул вперед, словно пуля.

– Вслепую сунуться в потенциально кровопролитную схватку, – проворчал я, качая головой и доставая револьвер. – Уж лучше так, чем смотреть сны о гильотине…

12

Здание клиники становилось все ближе и ярче, а крики – все отчетливее. Мне даже показалось, что я слышу, как Макгрей рычит от боли.

Я хотел выглянуть в окно, но в нем уже торчал Шеф, выставив наружу свой револьвер.

– Стой! Стой!

Конь заржал, экипаж резко замедлился, и нас с Кэролайн бросило вперед.

Шеф выстрелил дважды – в кого-то или в качестве предупредительного огня, понять было невозможно. Не дожидаясь, пока коляска остановится, он пинком распахнул дверь и выскочил наружу.

Экипаж подпрыгивал на снежных ухабах, я кое-как подобрался к двери и увидел черные силуэты, которые вырисовывались на фоне света из окон клиники.

– Постарайтесь не выходить отсюда, – велел я Кэролайн – хоть и знал, что она проигнорирует мои слова, – и выскочил наружу.

Я побежал вслед за Шефом – только его плечистую фигуру я опознавал безошибочно. Он выстрелил – вспышка при детонации осветила тьму, и кто-то рослый рухнул наземь.

– Откуда ты знаешь, кто это?! – завопил я – и больше ничего произнести не успел. В мою сторону летело то, что я могу описать лишь словами «огненный шар», и мне пришлось упасть плашмя. Крики и звуки драки стали оглушительными.

– Какого че…

В мою сторону полетел еще один сгусток пламени. Я был вынужден перекатиться на спину, но мне все равно обожгло плечо. Огнем занялся снег – снег! А также мой правый рукав.

Я принялся сбивать огонь левой рукой, и тут в мою сторону метнулась демонически гогочущая фигура – худая женщина в длинном плаще, с зеленой стеклянной бутылкой, из горлышка которой вырывалось пламя. Позади нее я заметил узнаваемое пальто Макгрея, который в бешеной схватке раздавал тумаки направо и налево. Я увидел его лишь мельком, ибо женщина бросила в меня горящую бутылку, и мне снова пришлось откатиться в сторону.

Сосуд взорвался в считаных дюймах от моего лица, отчего я на мгновение ослеп, а щеку мою оросили брызги раскаленного масла. Я инстинктивно зарылся лицом поглубже в снег, паля из револьвера вслепую и рыча от боли.

Я вскочил на ноги – лицо все еще жгло – и побежал, огибая участки горящего снега.

Ведьма в плаще ринулась влево и скрылась в густой темноте. Пуститься в погоню я не мог, ибо справа от меня головорез-великан душил Макгрея. Я не раздумывая прицелился в убегающую ведьму, надеясь попасть ей в ноги, и выстрелил. Попал я в нее или нет, было непонятно – в этот самый миг я услышал, что Макгрей уже хрипит от боли. Я развернулся и пыхтя помчался к нему на помощь.

В нескольких ярдах, чуть ближе к зданию клиники, Шеф и двое санитаров яростно сражались с двумя звероподобного вида бандитами, прикрывавшими еще одну женщину в плаще – та была выше и крепче первой, а капюшон ее плаща был расшит золотом.

Увидеть ее мне удалось опять-таки лишь мельком, поскольку Макгрей и его обидчик сцепились в ожесточенной драке. Я попытался прицелиться, но они катались по снегу, как клубок шерсти по полу. Я видел то крепкую волосатую руку, стиснувшую Макгрееву шею, будто удав, то беспорядочно молотившие воздух ноги.

– Кончай его! – заметив меня, просипел Макгрей. Я выстрелил в землю, великан машинально поднял голову, чтобы осмотреться, и замер на долю секунды, которой хватило мне, чтобы прицелиться в него и нажать на курок.

Пуля вошла ему в плечо. Он заорал и со всей силы пнул Макгрея, отчего тот полетел лицом в снег, – а затем заковылял в мою сторону.

Я снова выстрелил, но ему удалось уклониться от пули, перехватить мою руку – как будто их с Харрисом тренировали вместе – и с неодолимой силой сжать ее. Я выронил оружие, но он меня не отпустил – вместо этого он сжал мое запястье еще крепче, и я услышал и почувствовал, как ломаются – по-настоящему ломаются – мои кости, отчего всю руку внезапно пронзила боль.

Я взвыл, увидев, что другая его необъятная ручища приближается к моему лицу. Я успел представить, что он раскроит мне череп с той же легкостью, с какой сломал руку, но тут он выпустил меня, и я повалился набок. Спустя секунду среди гама криков и выстрелов я услышал, как что-то глухо упало на землю – в дюймах от страдающего меня лежал человек с безжизненно распахнутыми глазами. Я и думать забыл о боли в запястье, когда разглядел маленькую, едва заметную дырочку от пули у него промеж глаз.

Где-то сзади раздался топот Харриса. Он пробежал мимо меня, яростно щелкая курком «дерринджера», который, вероятно, дала ему Кэролайн, но в том закончились пули.

Макгрей уже был на полпути к главной схватке, которая с моей точки обзора представляла собой лихорадочную возню размытых теней. Двое уцелевших головорезов защищали высокую женщину в плаще, которая явно высматривала пути к отходу; Макгрей мчался на помощь санитару послабее, которому уже крепко досталось; второй санитар отползал по снегу в сторону клиники; последний бандит бился с Шефом, где-то потерявшим свой револьвер.

Ведьма в плаще, расшитом золотом, заметила приближение Харриса и издала леденящий кровь пронзительный вопль. А затем достала что-то из-за пазухи и метнула в ближайшего санитара.

Бедняга завизжал от боли – то был сдавленный крик агонии, который мне никогда не забыть, – и рухнул наземь. Я почувствовал запах серы, отвратительную вонь горящей плоти и услышал чудовищное шипение.

Я неуклюже поднялся и побежал к ним, не зная, смогу ли чем-то помочь.

Женщина снова замахнулась, и на сей раз я оказался достаточно близко, чтобы разглядеть бутыль из темного стекла.

Макгрей прикрыл было лицо рукавом, но тут пространство заполнил оглушительный звук выстрела, мощный и куда более громкий, чем все прочие звуки. Резко очерченная светом, лившимся из клиники, на крыльце стояла тучная медсестра. У нее