миллиарды выделяемых долларов. Онкологический истеблишмент закрыт для новых возможностей и идей, создавая таким образом систему, которая поддерживает саму себя и не имеет даже отдаленных целей».

Тем не менее, 5 июня 1978 года Франк Раушер (Frank Rauscher), вице-президент Американского онкологического общества, без стеснения заявил по радио: «Американское онкологическое общество – это организация, существующая во имя блага людей. Большая часть наших средств идет на лечение и реабилитацию онкологических пациентов».

Хьюстон и Налл раскрыли печальную правду, скрывающуюся за этими словами. Проверка бюджета Американского онкологического общества за 1978 год показала, что только 6,2 миллиона долларов, или 5 % были выделены на лечение пациентов.

За много лет пропагандистская машина так наловчилась проводить кампании, что пожертвования на онкологические исследования, кажется, обрели некоторый блеск и оставили позади всю прочую благотворительность, например, поддержку стариков, беженцев, прокаженных, что уж говорить о кампаниях против опытов на животных.

Многие знаменитости соревнуются за то, чтобы использовать свое имя в борьбе с раком, и считают это за честь за себя, но не задаются вопросом, какие имеются успехи на этом поприще, как ведется борьба и кто от нее выигрывает. Повсюду можно прочитать сообщения, подобные нижеследующему, появившемуся в International Herald Tribune 13 марта 1981 года:

«Каролина, принцесса Монако, была в центре благотворительного собрания, проходившего в Парижской опере и посвященного онкологическим исследованиям в Институте Пастера (Pasteur Institute) и Институте Вейцмана (Weizmann Institute). Гала-вечер, на котором Рудольф Нуреев танцевал в своей собственной постановке “Дон Кихота”, собрал 200 тыс. долларов. Спонсорами были ювелир Жак Арпельс (Jacques Arpels), снявший оперный театр, и баронесса Гай де Ротшильд (Guy de Rothschild), которая устроила званый ужин на 250 человек в парижском доме Ротшильдов, гостинице Ламберт (Lambert)».

Стоит ли указывать, что работа Института Пастера и Института Вейцмана состоит главным образом в опытах на животных? И что оба эти учреждения лишь вносят неоценимый вклад в ложь, связанную с онкологическими исследованиями?

Заметка из журнала Time от 12 октября 1981 года сообщает: «65-летний Франк Синатра (Frank Sinatra) будет выступать с Лучано Паваротти (Luciano Pavarotti) на благотворительном представлении в пользу Онкологического центра Слоун-Кеттеринг» (Sloan-Kettering Cancer Center).

Когда умер Джимми Дюранте (Jimmy Durante), знаменитый шут, Time сообщила, что он «жил в скромном восьмикомнатном доме и неутомимо занимался сбором средств для Фонда онкологических исследований Деймона Раньона» (Damon Runyon Fund for Cancer Research).

Успешная модель Американского онкологического общества с его пропагандистской машиной была точно скопирована во многих европейских странах. Итальянская пресса как-то сообщила, что Энцо Феррари (Enzo Ferrari), производитель автомобилей, завещал все свое состояние крупнейшей итальянской вивисекционной лаборатории, известной под названием Институт фармакологических исследований Марио Негри (Institute for Pharmacological Research Mario Negri). Это учреждение за 15 лет своего существования выпустило сотни публикаций, но не сделало ни одного полезного открытия.

Энцо Феррари являет собой трагический пример. За много лет до описанных событий он потерял своего единственного сына Дино (Dino) – тот умер от дистрофии мышц. Очевидно, кто-то ему внушил, что его сын выздоровел бы, если бы больше денег вкладывалось в пытки животных. Никто не объяснил ему, что гораздо с большей степенью вероятности неизлечимая болезнь у его сына возникла вследствие медикаментов, которые ребенок получал в раннем возрасте или его мать во время беременности.

Другой патетический случай имел место в Италии. Как сообщили газеты за 8 мая 1979 года, Паоло Джьяндаи (Paolo Ghiandai), 10-летний мальчик из Пизы, умирая от рака, завещал свои сбережения Итальянской онкологической ассоциации. Разумеется, пресса воспользовалась случаем и привела точный адрес, по которому высылать пожертвования в честь Паоло.

Люди продолжают умирать, многие от рака, и продолжают завещать свои средства в пользу несуществующих «онкологических исследований», заведениям, которые очень во многих случаях и стали главной причиной их страданий и смерти. Такова сила ложной информации, специально внушаемой во всем мире, заговор, давно уже преодолевший границы Америки и оказавшийся столь же успешным в Европе.

Кто не лечится – тот дольше живет

Доктор Хардин Джонс (Hardin Jones), профессор медицинской физики и физиологии Калифорнийского университета (The University of California) в Беркли в течение 25 лет исследовал продолжительность жизни пациентов с онкологией. Он пришел к выводу, что пациенты, не получавшие лечения, не умирали раньше тех, кто прошел через стандартное оперирование-отравление-облучение, одобренное медицинской «верхушкой». А во многих случаях те, кто не лечились, жили дольше. И – об этом можно сказать с полной уверенностью – они страдали меньше.

В 1969 году по случаю семинара научных корреспондентов доктор Джонс сообщил о результатах своего исследования в Американское онкологическое общество. Там он подтвердил то, о чем говорил еще в 1955 году в своем классическом докладе на эту тему в Transactions of the New York Academy of Sciences.

После выхода этого материала доктор Джонс получил много писем от врачей, которые хвалили его исследование. И впоследствии результаты Джонса использовались в трех последующих докладах, как свидетельствует Индекс научной цитируемости. Однако на него обратили внимание только одна газета и один бюллетень по вопросам здоровья. Строгая цензура, которую осуществляет в сфере здравоохранения фармацевтический комбинат, – мы вернемся к этой проблеме в следующей главе – позаботился о том, чтобы скрыть от глаз людских такие сообщения.

Среди выводов доктора Джонса: «Доказательства в пользу лечения рака имеют в своей основе систематические биометрические ошибки».

Пока что никто не смог это опровергнуть, и число выживших впоследствии также не возросло. Напротив. К примеру, доктор Джонс выяснил, что женщина с раком груди живет в 4 раза дольше без стандартного лечения. «Пациенты, которые отказывались от лечения, жили в среднем еще 12,5 лет. Те, кто соглашался на операцию или другое лечение, жили примерно 3 года. Нет ни малейших сомнений в том, что радикальные операции скорее вредят пациентам, чем помогают».

Ужас болезни в значительной части состоит в страшном лечении, которое нарушает целостность тела и причиняет пациентам сильнейшую боль и стресс.

Операция может способствовать распространению рака и росту смертельных метастазов. Как указывает исследование доктора Майкла Фельдмана (Michael Feldman) и его коллег, проведенное в 1978 году в Израиле, в Институте Вейцмана (Weizmann Institute), первичная опухоль препятствует образованию метастазов. Более того, крупное хирургическое вмешательство означает серьезный удар для организма как физический, так и психический, и еще больше разрушают иммунную систему организма, которая во многих случаях сама могла бы справиться с болезнью.

Облучение подавляет защитную систему еще сильнее, кроме того, как известно, оно само способно вызывать рак.

Химиотерапия способствует вырождению клеток и во многих случаев бывает такой