Открылась дверь, которую я не заметила, и в кухню вошла девочка лет двенадцати, в руках она держала потрепанную книгу, с виду учебник. Платье на ней было линялое, сверху надет старенький растянутый свитерок. Щека чем-то измазана, а буйные черные кудри выглядели точь-в-точь как мои собственные.

Увидев меня, девочка замерла, глаза ее стали раза в два больше, а рот удивленно приоткрылся.

– Это же принцесса! – прошептала она.

– Да, Эмбер, я знаю, кто это, – ответила Аннали мягко.

– Ох, простите мне мои манеры. – Эмбер положила книгу на стол и быстро присела в реверансе.

– Эмбер, без этого можно и обойтись. По крайней мере, в нашем собственном доме, – устало вздохнула Аннали.

– Это правда. И вообще я чувствую себя глупо в таких ситуациях, – сказала я.

Аннали скользнула по мне взглядом. Похоже, моя попытка выступить на ее стороне особых дивидендов мне не принесла. Подумает еще, чего доброго, что я подрываю ее родительский авторитет.

– Боже мой, ваше высочество! – взвизгнула Эмбер и обежала вокруг стола. – Поверить не могу, что вы в нашем доме! Но что вы здесь делаете? Вы по поводу брата? А его нет, он сейчас с отцом, но скоро вернется. Оставайтесь поужинать с нами. Пожалуйста! В школе все умрут от зависти. Ух! Вы даже красивее, чем в рассказах Финна.

– Эмбер! – резко сказала Аннали.

Я покраснела и отвела взгляд. Теоретически я понимала, как это круто – встретить живое ваше высочество, но во встрече с моей персоной лично я не видела ничего особенного.

– Простите, – извинилась Эмбер, что нисколько не уменьшило ее восторга. – Я столько раз просила Финна, чтобы он позволил мне посмотреть на вас хоть одним глазком, а он…

– Эмбер, тебе нужно делать уроки.

– Ой, я ведь из-за этого и пришла. – Эмбер оглянулась на учебник, лежащий на столе.

– Займись пока чем-нибудь другим, – велела мать.

– Ну, ма-ам! – взмолилась Эмбер.

– Эмбер, немедленно! – отчеканила Аннали, и я узнала этот тон – Мэгги и Мэтт хорошо им владели.

Испустив тяжкий вздох, Эмбер сгребла книгу и медленно поплелась к двери, всем своим видом демонстрируя, сколь несправедливо устроен мир.

– У вас очень милая девочка, – сказала я, когда она вышла.

– Оставьте моих детей в покое, – проворчала Аннали.

– Извините. – Я до боли сцепила пальцы. Что я вообще здесь делаю? – Зачем вы пригласили меня зайти, если я вас так раздражаю?

– Можно подумать, у меня был выбор. Вы пришли сюда за моим сыном, и я знаю, что вас ничто не остановит.

– Я не… Я не собираюсь забирать вашего сына, я пришла поговорить с ним, а точнее – попрощаться.

– А что, вы куда-то уезжаете? – Аннали стояла ко мне спиной, ожесточенно помешивая рагу.

– Нет. Нет, я не могу никуда уехать, даже если мне действительно очень захочется. Поверьте, я совсем не хотела вас расстраивать. Я толком не понимаю, зачем пришла сюда, не следовало мне этого делать.

– Так вы не за ним пришли? – Аннали повернулась и посмотрела на меня, прищурившись.

– Он ушел. Я не могу вернуть его силой… Ну, то есть, не хочу, даже если это возможно… Простите за беспокойство.

– А ты совсем не похожа на мать, – с удивлением сказала Аннали, и я подняла голову. – Финн говорил мне, но я не поверила.

– Спасибо. Э-э… Я имела в виду, что не хочу быть такой, как она.

С улицы донеслись мужские голоса. Я выглянула в оконце возле двери. Стекло было кривое и мутное, но я увидела две темные фигуры, шагающие к дому.

– Это они, – тихо сказала Аннали.

Сердце враз отяжелело, я еще крепче сжала руки, чтобы унять дрожь. Так много хотелось сказать Финну, но не сейчас и не здесь.

Дверь распахнулась, впуская прохладу, я хотела было выскочить, но у меня на пути встал мужчина. Мы смотрели друг на друга одинаково угрюмо. Он загородил проход, так что Финн не мог его обойти. Глаза у мужчины были светлее, чем у Финна, а кожа смуглее, но ошибиться невозможно – передо мной стоял отец Финна. Лицо красивое, даже чуточку слащавое, черты мягче, скулы выше, чем у сына. Наружность у Финна гораздо более мужественная и суровая.

– Ваше высочество, – произнес он наконец.

– Именно так, Томас. – Аннали даже не пыталась скрыть раздражение. – И входи уже в дом, пока все тепло не выпустил.

– Прошу прощения. – Томас поклонился и отступил, пропуская Финна.

Финн кланяться не стал, он даже не сказал ничего. На лице не дрогнул ни единый мускул, черные глаза были абсолютно непроницаемы. Скрестив руки на груди, он в упор уставился на меня, так что мне пришлось отвести взгляд.

– Чему обязаны удовольствием лицезреть вас? – нарушил молчание Томас.

Он обнял жену, притянул к себе. Она выразительно вздохнула, но не вырвалась.

– Вот, гуляла по окрестностям, – промямлила я, с трудом ворочая языком.

– Наверное, вам пора возвращаться? – подсказала Аннали.

– Да, – энергично закивала я, исполненная благодарности за избавление от этого бесконечного позора.

– Я провожу вас, – все-таки подал голос Финн.

– Финн, мне кажется, в этом нет необходимости, – снова вмешалась Аннали.

– Я должен убедиться, что она добралась до дома, – пояснил Финн. Он открыл дверь, впустив морозный воздух. – Вы идете, принцесса?

– Да. – Я шагнула к двери и помахала Аннали и Томасу, не глядя на них. – Было приятно познакомиться, передайте Эмбер, что я желаю ей удачи.

– Мы всегда вам рады, ваше высочество, – крикнул Томас, и я почти услышала, как Аннали ткнула его в бок.

Я глотнула холодного воздуха и зашагала по дорожке из гравия. Сквозь тонкую подошву я чувствовала каждый камешек, но так даже было лучше – боль отвлекала от неловкого напряжения, которое окружало нас с Финном.

– Ты не обязан провожать меня, – сказала я спокойно, когда закончилась дорожка. Дальше начинался асфальт, по которому я спокойно могла дойти до дворца.

– Нет, обязан. Это мой долг.

– Больше нет.

– В мои обязанности все еще входит исполнять королевские желания, а сохранность принцессы – это и есть пожелание ее величества.

– Со мной ничего не случится.

– Кто-нибудь знает, что ты ушла из дворца? – спросил Финн. – И как вообще узнала, где я живу?

Я промолчала, потому что не хотела неприятностей Дункану, но Финн и сам догадался.

– Дункан? Отлично.

– Дункан превосходно справляется со своими обязанностями, – резко сказала я. – И ты наверняка думаешь так же, иначе не оставил бы меня на его попечение.