Усевшись рядом со мной, Виктор наклонился вперед и открыл рот. Питаясь, морои всегда поделывали одни и те же движения, и привычка настолько глубоко укоренилась в их натуре, что он действовал чисто автоматически. Может, он даже не разглядел меня.

Хотя нет… разглядел.

Потому что вдруг замер, широко распахнув глаза. Королевским моройским семьям присущи определенные общие черты; так, многие Дашковы и Драгомиры отличаются светло-зелеными глазами, оттенка нефрита. Усталость и покорность в его взгляде исчезли, сменившись отражением хитрости и острого ума, так хорошо мне известного.

Однако он явно был сбит с толку. Мой амулет оказывал на него то же воздействие, что и на других, то есть путал мысли. У него было впечатление, что я человек… и все же иллюзия оставалась неполной. Сказывался и тот факт, что Виктор, сам владеющий магией принуждения, пусть и из другого источника, обладал и относительной устойчивостью к ней. Эдди, Лисса и я были невосприимчивы к воздействию амулетов друг друга, потому что знали, кто мы на самом деле; и Виктор, пусть не сразу, тоже одолел иллюзию. Может, разум и твердил ему, что напротив сидит человек, но глаза свидетельствовали о том, что перед ним Роза Хэзевей с париком на голове. И по мере того как это понимание завладевало его сознанием, обман зрения таял.

Он расплылся в удивленной, но и довольной улыбке, обнажив ужасные клыки.

— О бог мой! Это, возможно, лучшее «питание» в моей жизни, — прошептал он совсем тихо, чтобы не услышали стражи.

— Только суньтесь ко мне со своими зубами, и оно станет последним в вашей жизни, — так же тихо ответила я. — Но если хотите получить возможность выбраться отсюда и снова увидеть мир, делайте в точности то, что я скажу.

Он бросил на меня вопросительный взгляд. Я сделала глубокий вдох, сама страшась того, что собиралась сказать.

— Нападите на меня.

— Только не пускайте в ход зубы, — торопливо добавила я. — Набросьтесь на меня. Попытайтесь использовать кандалы, в общем, сделайте хоть что-нибудь.

Кем-кем, а тупицей Виктор Дашков не был. Другой мог бы заколебаться или обрушить на меня град вопросов. Он — нет. Не понимая в полной мере, что происходит, он чувствовал главное — это его шанс вырваться на свободу. Вероятно, единственный, который когда-либо представится. Как человек, большую часть жизни потративший на плетение сложных заговоров, он стал в этом деле профессионалом и без раздумий бросился в очередную интригу.

Вскинув руки, насколько возможно, он кинулся на меня, сделав вид, что пытается задушить соединяющей наручники цепью. Я издала душераздирающий крик. Стражи мгновенно оказались рядом, стремясь остановить обезумевшего узника, без какой-либо причины напавшего на бедную девушку. Но стоило им потянуться к нему, как я вскочила и сама напала на них. Даже если бы они хоть на секунду могли предположить, что я опасна, мое нападение было настолько внезапным, что они просто не успели среагировать. Я отчасти даже почувствовала угрызения совести из-за того, что поступаю с ними так нечестно.

Одного я с силой отбросила, и он врезался в стену рядом с Лиссой, которая тем временем принуждала Нортвуда сохранять спокойствие и никому не звонить, несмотря на воцарившийся хаос. У второго стража было чуть больше времени, но и ему требовалось переключиться с Виктора на меня. Я успела нанести ему удар, и мы сцепились. Он был крупный, сильный и, разглядев во мне врага, не сдерживал себя. От удара в плечо руку прошило болью, и я ответила ударом коленом в живот. Его напарник успел подняться и устремился к нам. Нужно было закругляться как можно быстрее, не только ради самой себя, но и потому, что они, без сомнения, вызовут подмогу, если дать им шанс сделать это.

Я схватила того, что был ближе ко мне, и изо всех сил ткнула головой в стену. Он ошеломленно зашатался, я проделала то же самое снова, и он без сознания рухнул на пол. Мне было ужасно неприятно делать это, но благодаря своей немалой практике я понимала, что временно вывести из строя — гораздо меньшее зло, чем убить. Как я надеялась, он отделается головной болью. Второй страж между тем уже подобрался ко мне и был настроен очень решительно. Мы кружили друг перед другом, обмениваясь выпадами.

— Я не могу нокаутировать и его! — крикнула я Лиссе. — Он нам понадобится. Постарайся взять его под контроль.

Ее ответ я ощутила благодаря нашей связи. Она могла влиять на поведение сразу двоих, но это требовало много сил. До конца нашего предприятия было еще далеко, и она не хотела рисковать растратить все силы и слишком рано стать бесполезной.

Страх в ее душе сменился ощущением возможного провала.

— Нортвуд, спать! — приказала она. — Прямо здесь, за столом! Ты измотан и проспишь несколько часов.

Краем глаза я увидела, как Нортвуд обмяк; его голова с глухим стуком ударилась о стол. Когда мы уберемся отсюда, у всех, кто с нами столкнулся, останется на память сотрясение мозга. Я всей тяжестью навалилась на стража, выталкивая туда, где Лисса могла его увидеть. Она, в свою очередь, устремилась к нам. Он бросил на нее удивленный взгляд — и это все, что ей требовалось.

— Прекрати!

Он среагировал не так быстро, как Нортвуд — сопротивляемость у этого парня была повыше, — но, во всяком случае, заколебался.

— Прекрати сражаться! — собрав волю в кулак, повторила она.

Несмотря на всю свою силу, противостоять такому выбросу энергии духа он не мог и послушно уронил руки. Я отступила, восстанавливая дыхание и поправляя сползший парик.

— Мне будет трудно его контролировать, — предупредила Лисса.

— Как долго ты продержишься — пять минут или пять часов?

— Где-то посредине.

— Тогда вперед. Возьми у него ключ.

Она потребовала у стража ключ от кандалов Виктора. Он ответил, что ключ у его напарника, того, что лежал без сознания. Я обыскала того — слава богу, он дышал ровно, — нашла ключ и все свое внимание обратила на узника. Когда началось сражение, он отошел в сторону и просто наблюдал за происходящим, без сомнения прокручивая в своем изощренном сознании все открывающиеся перед ним возможности.

Напустив на себя устрашающий вид, я подошла к нему с ключом в руке.

— Сейчас я отопру ваши наручники, — мягким, но в то же время угрожающим тоном заговорила я. — Вы будете делать в точности то, что мы скажем. Не попытаетесь бежать, не полезете в драку и никаким другим способом не станете вмешиваться в наши планы.

— Правда? Теперь ты тоже используешь магию принуждения, Роза? — с кривой улыбкой спросил он.

— Мне она не требуется. — Я отперла замок наручников. — Могу с легкостью нокаутировать вас и вытащить отсюда в бессознательном состоянии, мне это без разницы.

Тяжелые наручники и цепь упали на пол. Сохраняя тот же хитрый и самодовольный вид, он потянулся к запястьям, на которых я только сейчас заметила рубцы и синяки. Нелегко ему тут приходилось, можно не сомневаться, но никакого сочувствия к нему я не испытывала. Он поднял на нас взгляд.