Симпли быстро оглянулся. Странный моряк сел в темную машину, и та, утробно рыча, тут же тронулась с места. А ведь у иностранного моряка навряд ли могли быть приятели в Греции. А если и были, то встречаться с ними в таком странном месте он не мог. Конечно, если он не был контрабандистом…

– Ф-фух! – облегченно вздохнул Симпли.

Темная машина нырнула в тень, и Том успокоился окончательно. Наверняка этот моряк был контрабандистом, и сейчас его греческий партнер-мафиози должен был передать ему партию бриллиантов или наркотиков. Однако Симпли это не касалось. Он просто ускорил шаг и решил, что обязательно доложит о встрече с контрабандистами Барбаре. Приукрасив, конечно, в пределах разумного это небольшое происшествие – с упором на свою мужественность.

В этот самый момент простуженное кашлянье, пошедшее было на убыль, вдруг усилилось. Симпли снова оглянулся. Темная машина развернулась в тени и теперь ехала в обратную сторону. Однако, вместо того чтобы двинуться по дороге, она вдруг свернула в просвет между портовым забором и бесконечной металлической стенкой пакгауза.

У Симпли внутри все похолодело. Живописать свою мужественность – это одно, а вот по-настоящему столкнуться с контрабандистами нос к носу – совсем другое. Но ничего страшного, в общем-то, не было. Видимо, передача контрабанды должна была произойти на какой-то яхте. И Том Симпли заставил себя мужественно отвернуться, отступить вправо, к портовой стенке.

Темная машина нырнула в просвет и тут же начала ускоряться. Кашлянье переросло в утробный рев. Мужества Симпли хватило только на то, чтобы не оглядываться секунду. После этого он снова повернул голову назад. И тут Симпли охватила настоящая паника.

Темная машина оказалась старым «Мустангом». Его радиаторная решетка отсутствовала, номера не было и в помине. Появиться это чудище могло только с автомобильной свалки. И оно не просто ехало следом за Симпли, набирая скорость, оно явно собиралось его сбить…

Симпли рванулся вперед, автоматически сбросив с плеча сумку. Он мчался зигзагом, как заяц, но утробно ревущий «Мустанг» вилял вслед за ним. И тогда Симпли закричал от ужаса и отчаяния, но крик этот был недолгим, потому что в следующий миг проржавевший передок «Мустанга» врезался в него со страшной силой и подбросил высоко в воздух.

«Мустанг» резко затормозил и задним ходом вернулся к тряпичной кукле, которая еще три секунды назад была находящимся перед новым витком карьеры Томасом Симпли. Из распахнувшейся пассажирской дверцы машины высунулся тот самый моряк и, на миг свесившись над телом, констатировал:

– Порядок!

В тот же миг «Мустанг» тронулся с места, резко сдав назад, к стенке пакгауза. Быстро развернувшись, он выбрался на дорогу и направился в сторону Элефсина – старинного тихого городка-спутника Афин, за которым была автомобильная свалка…

– Так точно, товарищ генерал! Уже все отправили по спецсвязи! И фотороботы, и записи бесед… Понял! Буду ждать! – кивнул Логинов и отключил телефон.

– Ну что? – спросил Плотников.

– Замдиректора сказал, Плотников, что мы молодцы. Как я понимаю, это означает, что мы прощены и, по крайней мере, в этот раз останемся на своих должностях и при своих званиях. Так что поздравляю!

– Взаимно!

– В общем, я сматываюсь домой и принимаю душ. И намечаю культурную программу на вечер. Потому что материалы наверняка будут докладывать на самый верх. А пока это случится, пара дней точно пройдет. И до этого никто никакой команды давать не станет…

Кащеев лежал на кровати с закинутыми за голову руками и смотрел телевизор в своем модуле. Телевизор был далеко не новым, зато с каналами проблем не было никаких. Антенны АНБ ловили любые эфирные программы арабских и половину европейских стран, не говоря уже о спутниковых каналах, которые принимались вообще без помех.

Кащеев включил «НТВ-спорт». Там показывали календарную игру лидера российского чемпионата «Рубина». Кащеев соскучился не только по футбольным трансляциям, но и по телевизору вообще. Однако сегодняшняя встреча на рынке не давала ему покоя.

Он довольно быстро утратил нить игры и незаметно переключился на мысли о Моне. То, что из-за него пережил Кащеев, описанию не поддавалось. Уничтожить Моню, стереть эту бандитскую рожу с лица земли было мечтой Кащеева. За это он отдал бы многое. Однако Моня сейчас преспокойно плыл в море на яхте. Целый и невредимый, хотя еще сегодня днем Кащеев мог бы дотянуться до его горла…

Эта мысль не давала Кащееву покоя. Он понимал, что это нерационально и попросту глупо. Но ничего не мог поделать с собой, как ни старался. В какой-то момент от бессильной злобы Кащеев даже проскрежетал зубами. И тут в дверь постучали.

– Да! – поднялся с кровати Кащеев.

Двери на тщательно охраняемой территории станции АНБ запирать смысла не имело. И в модуль тут же вошел Купер.

– Смотришь соккер, Григорий? – спросил он.

– Да, – кивнул Кащеев, обуваясь.

Купер проходить в модуль не стал, остановившись в двери.

– Не хочешь заглянуть ко мне, Григорий?

Это был скрытый приказ. Кащеев кивнул:

– Хочу. Это надолго?

– Просто выпьем по чуть-чуть, – предложил Купер.

Кащеев выключил телевизор и, положив пульт на тумбочку, направился на выход. Купер, выйдя из модуля, остановился и задрал голову. Сверху на Акзас-Караагач, казалось, опустилось небо. Огромные звезды, таинственно мерцая, укрывали его гигантской полусферой.

– Красиво, да? – негромко сказал Купер после паузы. – В Лэнгли такого не увидишь. Да и вообще в больших городах.

Кащеев на звезды насмотрелся на свалке, но говорить об этом не стал. Вздохнув, Купер направился к своему модулю. Там на столе уже стояли наготове два стакана и бутылка виски. Кивнув Кащееву на стул, Купер присел сам и отвинтил пробку.

Набулькав в стаканы немного янтарного напитка, он закрыл бутылку, поставил ее и потянулся к своему стакану. Кащеев взял свой. Купер посмотрел в сторону и сказал:

– Ты помнишь этого парня, Тома Симпли, к которому ты обратился в Крыму?

– Да, – кивнул Кащеев. – А что?

– Бедняга сегодня попал в автокатастрофу…

– В Крыму? – насторожился Кащеев.

– Нет. В Афинах.

– Его что, перевели в Грецию?

– Вызвали на тренинг. Не успел прилететь и – на тебе. Увидеть Грецию и умереть, – Купер перевел взгляд на Кащеева. – Зато теперь ни одна живая душа, Григорий, не знает о тебе…

Кащеев все понял. Купер вздохнул и приподнял стакан:

– За Тома Симпли, который стал первой жертвой вселенской битвы с Антихристом! И, сам того не зная, внес свою лепту в победу над ним!