— А это твоя мама, да? Как фотомодель! — Полина берёт Наташину фотографию.

Я переоделась в юбку, и на коленке красуется бордовый синяк. Скоро он станет синим, как ему и положено.

Максим проводил меня на второй этаж, устроил на кровати, а сам побежал за льдом.

Пока мы поднимались, он всё молчал, придерживал меня за талию, а я держалась за его шею. Сердце у меня колотилось так громко, как, наверное, куранты вместе с Биг Бэном в новогоднюю ночь. У него тоже колотилось, я не слышала, но понимала. Я держалась за Максима и думала, что если бы я случайно не упала, то это надо было бы сделать специально. Так в сериалах поступают разные коварные обольстительницы.

— Тебе больно, да? — спрашивает Настя, и брови у неё становятся домиком.

— Ничего, сейчас пройдёт, — я морщусь.

Дина нашла где-то бутылёк с йодом и теперь щедро поливает им моё колено.

— Ты куда столько? — говорит Анна-Мария. — Хватит, кожа сгорит!

— У тебя мозг есть, нет? Надо же всех бацилл убить! — парирует Дина и опрокидывает на меня бутылёк. На Наташином бежевом покрывале образуется уродское чёрное пятно.

— За-ши-бись!

— А ты под руку побольше лезь! — злится Дина. — Иди вон лучше к своему Чижевичу, он тебя уже заждался, наверное. Всё, девочки, двигайте на выход! Нам с Валечкой надо поговорить.

У девчонок недовольные лица: охота же обсудить такую новость! Матвеева с букетом! Как это так? И почему они ещё не в теме? Но Динино слово — закон. Даже для Анны-Марии с её угольками оно — закон. Так уж повелось в нашем классе. Девчонки выходят из спальни, как битые палкой собаки.

— Ну ты, мать, сильна! — говорит Дина, в сапогах забираясь ко мне на кровать. — Быстро ты Максика окрутила! У меня и то в своё время не вышло. Как у тебя-то получилось? — в её голосе искреннее недоумение.

Мне не нравится, как она это говорит. И как на меня смотрит — с пренебрежением. Как будто я и не человек, а урод какой-то. Как будто в меня и влюбиться нельзя. У меня от её слов по сердцу словно бритвочкой провели — тихонько так, раааз! И тут же злость накатила. И я опять увидела, какое у неё противненькое красивенькое личико с вечной этой улыбочкой. Мне хочется сказать Дине какую-нибудь гадость, так и подмывает, но тут в комнату заходит Максим.

— Ладно, голубки, я сруливаю, — говорит Дина. — Меня там Ванечка ждёт!

* * *

Нам обоим неловко — встретиться вот так, после всего… Особенно мне — сижу как инвалидка с этой ногой! Как будто голая! Голый манекен, которого вытащили из полиэтилена и сразу сунули в витрину. Сижу и при этом стараюсь выглядеть трагично.

И тут я икаю. Чёрт!

Согласитесь, трудно выглядеть трагично, когда ты икаешь. Но Максим, кажется, ничего не замечает.

Такое чувство, что мы видим друг друга впервые в жизни. Будто не было никакой школы, парты одной на двоих, не было уроков по живописи, где мы сидим спина к спине, сквера, в котором рука об руку… Почему теперь, когда он мой парень, всё вдруг так сложно? Я готова уползти внутрь своей единственной туфли, залезть в неё, как в раковину. Я вдруг понимаю, что дико хочу обратно в Сеть! Туда, где я такая, как есть, настоящая: весёлая, остроумная. Живая! А не деревянная Буратина, не способная связать пары нужных фраз. Взять бы сейчас нотик, нырнуть в чат и написать:

«Я так рада, что ты наконец-то пришёл! Я тебя очень-очень-очень ждала!»

И восклицательных знаков со смайликами побольше наставить, чтобы всю полноту чувств передать. А в жизни-то как её передашь? Ведь он на меня смотрит! Сидит на краю кровати и смотрит, как будто внутрь меня, понимаете? Совсем как мама, когда ты говоришь, что прибралась в своей комнате, а она знает, что нет. Смотрит глазами в глаза. Глазами, а не аватаркой!

А он бы мне ответил:

— Я думал о тебе всё время (-_-ʼ)

— Я тоже — 24/7! *^_^*

— Я хотел тебе сказать одну вещь.

— ??????????

— Я тебя