– Думаю, всё это мне стоит обсудить с мисс Рочфорд. Трудно что-либо говорить без её решения…

Это единственное, что Маркус смог отыскать. Говорить что-то ещё в защиту собственного мнения и взглядов было бы бесполезно, даже если бы он сумел найти нужные для этого слова. И Маркус это осознавал.

– Конечно, обсудите! Только прошу, не сегодня! Время уже позднее. Лучше поезжайте домой! Такое важное дело не стоит решать в спешке.

Услышав звук открывающейся двери, Анна оживилась и тут же подошла к Маркусу.

– Как всё прошло? – с нетерпением и чувством надежды, спросила она и посмотрела в глаза Маркуса, но не увидела в них радости. – Боже мой, неужели отец отказал?

– Нет, не отказал. Он готов дать своё согласие, – ответил Маркус, но с тем же растерянным и даже слегка озлобленным выражением лица.

– Это же замечательно! Почему тогда ты грустишь?

– Я вовсе не грустный, Анна, просто сейчас я в раздумьях, – отвечал Маркус, стерев с лица разочарование. – Сэр Рочфорд обещал дать своё благословение, если мы, а точнее я, приму его условие. Но нам лучше обсудить это позднее.

– Как всё это загадочно звучит… – насторожилась Анна. – Надеюсь, отец расскажет мне об этом условии сегодня же, иначе этой ночью мне не удастся уснуть!

Маркус пребывал уже не в том состоянии, чтобы говорить и даже слушать. Будучи безумно уставшим, он, словно по обязательству, поцеловал Анну и тот же час покинул поместье.

Такой исход беседы был для Анны неожиданным, и ей очень хотелось узнать подробности их разговора. Она полагала, что её отец будет краток и, вероятнее всего, мистер Лоэр услышит от него «Нет», чем «Да». А тут – согласие, хотя и с неким условием. Интригующе странный поворот…

Анна, довольная тем, что её отец всё же готов примириться с переменами и дать своё согласие, но одновременно растерянная реакцией Маркуса, вошла в его кабинет и села в кресло. Она была не в силах говорить, лишь только смотрела на него умоляюще-вопросительным взглядом, переполненным непониманием и интересом. Отец сразу всё понял, так как глаза дочери говорили сами за себя, и он был готов рассказать ей абсолютно всё: что-то скрывать было не в его правилах. Сэр Роберт немедля приступил к рассказу, стараясь не упустить ни единого слова: всё, что сохранила его память.

Анна внимательно слушала. Она никогда не перебивала отца, и, даже при всём желании высказать своё мнение, молча ждала своей очереди говорить.

– Вот таким был мой разговор с мистером Лоэром. Надеюсь, я ничего важного не упустил, разве только незначительные мелочи, – сказал он, подведя под своим рассказом черту завершения.

– Отец, я даже не знала об этом правиле, которого придерживался и дедушка Чарльз. Почему же ты не рассказывал мне об этой традиции?

– Потому что никакой такой традиции нет и не было в нашей семье. Я всё выдумал, и мне пришлось это сделать довольно поспешно.

– Но зачем? – Анна удивлённо приподняла брови.

– У меня не было иного выбора… Слова мистера Лоэра были так убедительны и глубоки, что сумели коснуться даже моей души. Моё сердце уже было готово сказать ему «Да», но слава Богу, мой разум не подвергся его гипнозу и продолжал мыслить так же трезво, как и всегда. И тут, в одно мгновение, я придумал эту, якобы, традицию, дабы подвергнуть мистера Лоэра испытанию и проверить подлинность его слов. Я ничуть не жалею, что сделал это! – сказал сэр Рочфорд. – Растерянность, разочарование, сожаление о зря потраченном времени – всё это я прочёл по его лицу и глазам. Они выдали мне того лжеца, каким я его и считал изначально. Маркус всего-навсего охотник за богатством и высоким положением в обществе. В нём нет к тебе любви, родная! Теперь я это точно знаю! Все сомнения стёрты.

Роберту было крайне тяжело говорить всё это дочери. Зная, что его слова причиняют ей боль, он страдал в неменьшей степени.

– Я могу объяснить его растерянность! – Анна встала и положила левую руку на грудь. – Маркус не был готов к тому, что ему придётся за всё платить самому, а также содержать меня за счёт своих скромных доходов. Отец не может спонсировать его. Их положение нельзя назвать завидным. А мы всегда были богаты! Рождённым в роскоши не дано понять тех, кто беднее. Проблемы, гнетущие их, от нас далеки.

– Маркус не такой уж и бедняк. К тому же, мне известно, что творит с людьми настоящая любовь. Если бы он действительно любил тебя, так же пламенно, как описывал мне, то был бы счастлив жить где угодно, пусть даже под елью в лесу, лишь бы только с тобой вместе. И без сомнений, был бы рад получить моё согласие, приняв любые условия. Поступи Маркус именно так, я бы убедился, что чувства его вправду настоящие, и я отдал бы ему тебя и позволил бы жить в нашем доме, принял бы его, как сына, и покаялся за то, что осуждал Маркуса зря. Но он лжец! И я не отдам ему тебя, моя девочка, даже если ты меня возненавидишь! Я не могу тебе позволить жить в плену его лжи!

Анну одолела непомерная грусть. Уголки её губ опустились, и ей казалось, что слёзы, которые она сдерживала, как могла, вот-вот хлынут из её глаз со всей горечью обиды.

– Скажи, отец! Как человек, клянущийся в любви со слезами на глазах, может лгать? – тихим и полным непонимания голосом, спросила она.

– Может. Если очень сильно поверить в собственную ложь, тогда поверят и другие. Мистер Лоэр врёт с наивысшим профессионализмом. Видишь, даже я едва ли не поверил ему. Неудивительно, что ты поверила. – сэр Рочфорд надеялся, что его убедительные слова помогут открыть Анне глаза на действительность. – Он нашёл для себя идеальную цель: с тобой быть престижно, так как ты красива, начитанна и образованна, но это лишь приятные дополнения. Самое главное для Маркуса – твои деньги, о которых он неустанно мечтал, и дом, в котором он хотел поселиться. Теперь я создал ему проблему: отнял выгоду и оставил ему только тебя. И что мы видим? Маркус – в шоке! Он растерян, впал в отчаяние и не знает, что делать дальше… Я загнал его в угол! И он знает, что если уйдёт сейчас, то признает себя лжецом, и это станет ясно всем, а если всё же женится на тебе, то богаче уже не станет и навсегда останется Маркусом Лоэром с тем же низким достатком, что имеет сейчас, так как работать он не желает.

– Нет! – Анна недоверчиво покачала головой. – Я не верю в это! Его слова, сказанные мне этим утром – чистая правда! Я чувствовала это всем сердцем! Отец, ты заблуждаешься. Просто тебе, как и всем богачам в этом алчном мире, не хочется делиться своими деньгами с кем-то другим! – голос её дрожал, как натянутая струна виолончели.

– Дело вовсе не в деньгах, ну, как же ты не понимаешь! Мне никогда не было их жаль, и дом достаточно большой, чтобы в нём поселились ещё, как минимум, две семьи, – оправдывался отец. – Я бы очень хотел, чтобы ты, выйдя замуж, не уезжала в другой дом, а осталась здесь, рядом с нами! Но только с другим человеком, не с тем, который превратит всю твою жизнь в сплошную ложь. Любовь Маркуса, которую видишь ты, подобна миражу: тебе видится прекрасное озеро, ты вдохновенно идёшь к нему, желая коснуться его воды, но, приблизившись, поймёшь, что озера нет. Там всегда была лишь пустота, а озеро тебе только привиделось, – сэр Рочфорд подошёл к дочери и крепко обнял её, приложив её голову к своей груди. – Анна, прошу, не трать времени на этот мираж! Там тебя ждёт боль и разочарование. Пережить такое будет очень нелегко…