— Спасибо, что согласились прийти, миссис Тенненбаум.

— Лучше зовите меня Бетси. Вы умеете заинтриговывать людей. Во всяком случае, когда вы позвонили мне сегодня утром и упомянули о ленче, то поддели меня на крючок.

Слоан только расхохоталась.

— Это хорошо, что с вами так легко, потому что бесплатный ленч — это все, что вы можете от меня получить. Сейчас я работаю над одной статьей. Мне пришла идея встретиться с вами, когда на глаза попалась заметка о вашем удачном деле против тех, кто выступал за запрет абортов. Заметка появилась в «Аризона рипаблик».

— А сами вы из Финикса?

— Нет. Родилась в Нью-Йорке. Мой муж получил работу в Финиксе. Через год после переезда мы разошлись. Но от Аризоны я без ума, особенно когда вспоминаю мою прошлую жизнь здесь. В Портленд я тоже просто влюбилась. Сейчас живу на сэкономленные средства и ищу работу. Хочу использовать свободное время на написание хорошей статьи. Я поделилась своей идеей с Глорией Дуглас из «Пасифик вест», кажется, она ее заинтересовала. Но ей нужен хотя бы черновой вариант моей статьи до того, как она примет окончательное решение.

— А о чем, собственно, должна быть статья?

— О правах женщин. И именно материал о вас должен стать основной частью моей статьи.

— Надеюсь, что вы не очень преувеличиваете мои заслуги?

— О, не надо излишне скромничать, — с улыбкой заметила Слоан. — Еще совсем недавно женщинам-адвокатам позволялось заниматься лишь оформлением завещаний да делами о разводах. Это и называлось «женской работой». Цель моей статьи — доказать, что именно вы находитесь в авангарде нового поколения женщин, которые осмелились вести даже дела, связанные с убийством или с миллионным иском, когда речь заходит о гражданских процессах. То есть вы пытаетесь освоить именно ту область, которая традиционно считалась чисто мужской.

— Звучит заманчиво.

— Рада, что вы так думаете. Люди хотят читать именно о вас, потому что вы и есть настоящая изюминка моей будущей статьи.

— Что от меня требуется?

— Не очень много. Вам следует просто рассказать мне кое-что о деле Хаммермилл и о других делах. Иногда я хотела бы посещать вместе с вами заседания суда.

— Все интереснее и интереснее. В действительности, такие разговоры о моих прошлых делах помогут мне самой лучше в них разобраться и выстроить в какую-то систему, чтобы использовать в будущем. Когда все это было в процессе, то я как бы сама в нем варилась.

Появился официант, и Слоан заказала салат «Цезарь» и бокал белого вина. Бетси попросила принести макароны, а от вина отказалась.

— А что мы будем делать сейчас? — поинтересовалась Бетси, как только официант оставил их.

— Думаю, что вспомним что-нибудь из прошлого. Я читала материал в «Тайм», но он мне показался слишком официальным. Прочитанное не объяснило мне, что вас заставило стать такой, какая вы есть. Ну, например, я бы хотела знать, были ли вы лидером в старших классах?

Бетси даже хихикнула от неожиданности.

— О Господи, конечно же нет. Я была такой застенчивой, типичный гадкий утенок.

Слоан улыбнулась.

— Вполне могу понять это. Вы были слишком длинной, правда? У меня у самой возникали те же проблемы.

— Да. Я возвышалась над всеми, как небоскреб. Уже в начальной школе я смотрела только в землю, а мои плечи всегда были высоко подняты вверх. Больше всего на свете я хотела исчезнуть. Но в средней школе дело обстояло куда хуже, потому что к этому времени у меня появились очки бутылочного цвета и железная дужка для зубов — истинный Франкенштейн.

— А когда вы поверили в себя?

— Не помню, чтобы это когда-то со мной произошло. Я всегда знала, что работаю очень хорошо, но мне все это казалось недостаточным. Кажется, в старших классах, в самом начале, я стала потихоньку избавляться от комплексов. Я сделалась почти лучшей ученицей, железная дужка исчезла, а мои родители наконец-то заменили мне очки контактными линзами, вот тут-то мальчики и начали замечать меня. Когда я окончила Беркли, уже была почти в полном порядке.

— Вы встретили своего будущего мужа в юридической школе, не правда ли?

Бетси кивнула.

— Но мы уже успели расстаться.

— О, простите.

Бетси пожала плечами.

— Честно говоря, мне не очень бы хотелось распространяться о своей личной жизни. Разве это так необходимо?

— Нет. Если не хотите, то не надо. Я же не работаю в колонке сплетен для «Энкуайера».

— О'кей. Потому что мне бы не хотелось обсуждать Рика.

— Поверьте, я очень хорошо понимаю вас. Можно сказать, на все сто процентов. Мне самой пришлось пройти через подобное, когда мы жили в Финиксе. Я хорошо знаю, как это может быть тяжело. Поэтому давайте перейдем к другой теме.

Официант появился вновь и принес заказанные блюда. Слоан успела задать еще несколько вопросов о детстве Бетси. Затем они начали трапезу.

— Вы ведь не сразу по окончании школы занялись частной практикой? — спросила Слоан, после того как официант убрал тарелки.

— Нет.

— А почему? Вам же все удавалось в школе.

— Случай, — коротко ответила Бетси и слегка покраснела. — Тогда я даже и не мечтала о частной практике. Мои отметки были действительно очень хорошими, но они оказались недостаточно хороши для того, чтобы поступить в какую-нибудь престижную фирму. Четыре года мне пришлось проработать адвокатом по проблемам загрязнения окружающей среды. Эта работа мне нравилась, но как только я забеременела, мне пришлось расстаться с ней. Родилась Кетти.

— Сколько ей сейчас?

— Шесть.

— А как вам удалось вновь вернуться к адвокатской практике?

— Мне стало скучно сидеть дома, как только я отдала Кетти в детский сад. Мы поговорили с Риком и решили, что я могу заняться консультациями, но так, чтобы всегда можно было присмотреть за Кетти. Маргарет Маккиннон, моя подруга по юридической школе, позволила мне использовать для приемов свой конференц-зал. Сказать по правде, в то время я не была загружена работой: разбор мелких процессуальных нарушений, простые разводы, но в общем, достаточно, чтобы почувствовать себя нужной.

Вот тут-то Маргарет и предложила мне нечто, похожее на офис, только абсолютно без окон. Комнатка напоминала скорее кладовку, куда сваливают швабры и веники. Но все это было бесплатно, в обмен на двадцатичасовую работу каждый месяц. Поначалу я даже опешила, но Рик сказан, что это нормально. Он считал, что такая работа вполне может избавить меня от домашней скуки, и при этом я всегда смогу заскочить за Кетти в сад и присмотреть за ней в случае болезни. Понимаете, он просто хотел, чтобы я прежде всего оставалась матерью. Но как бы то ни было, дела у меня пошли в гору, и мне даже стали попадаться серьезные уголовные дела и сложные бракоразводные процессы, за которые начали прилично платить.