Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но казалось, черепаха заранее знает всю дорогу. Так же точно знала она, где и когда пройдут преследователи. Серые господа иногда появлялись на пути беглецов, но всегда спустя какое-то мгновение. Вплотную они с ними ни разу не встретились.
— Какое счастье, что я уже так хорошо читаю, — беспечно сказала Момо, не подозревая об опасности. — Не правда ли?
На панцире черепахи предупреждающе засветилось: «ТИШЕ!»
Момо не поняла, в чем дело, но замолчала. Неподалеку промелькнули в темноте три серые фигуры.
Дома вокруг становились все более убогими. Высокие жилые казармы с обрушившейся штукатуркой стояли вдоль улиц. Было темно и безлюдно.
В Центр Сберкассы Времени поступило сообщение, что девочка Момо замечена в городе.
— Отлично, — ответил Центр, — вы схватили ее?
— Нет, она тут же словно сквозь землю провалилась! Мы опять потеряли ее след.
— Как это могло случиться?
— Мы сами не понимаем! Что-то здесь не так.
— Где она находилась, когда вы ее заметили?
— Вот в том-то и дело! Речь идет о совершенно неизвестной нам части города.
— Такой части города не существует, — твердо ответил Центр.
— Очевидно, существует. У нас создалось такое впечатление… Как бы это сказать… такое впечатление, что эта часть города лежит на краю времени. Девочка направлялась именно к этому краю.
— Что?! — закричали в Центре. — Возобновить преследование! Вы должны схватить ее! Любой целой! Поняли?
— Поняли! — ответил пепельно-серый голос.
Сперва Момо подумала, что вокруг предрассветные сумерки; этот необычайный свет возник внезапно, как раз в тот момент, когда они свернули в боковую улицу. Здесь уже кончилась ночь, но и день еще не наступил. Сумерки не были похожи ни на утро, ни на вечер. Это был свет, который необычно резко и ясно обрисовывал контуры всех предметов. Вместе с тем он шел ниоткуда — вернее, сразу отовсюду. Черные длинные тени легли на землю в самых различных направлениях; будто это дерево освещено было слева, а тот вон дом — справа, а памятник на площади — спереди.
Да и сам памятник выглядел весьма своеобразно. На большом кубическом цоколе из черного камня возвышалось огромное белое яйцо. Вот и все.
И дома вокруг были странными — раньше Момо таких никогда не видала. Они возвышались ослепительно белые. В окнах было черным-черно. Нельзя было понять, живет ли там кто-нибудь или нет. Момо вдруг почувствовала, что дома построены вовсе не для того, чтобы в них кто-нибудь жил, а ради совершенно другой, таинственной цели.
Улицы были пусты — не было ни людей, ни собак, ни птиц, ни машин. Все казалось застывшим, заключенным в стекло. Ни малейшего ветерка.
Момо удивлялась, как быстро они движутся, хотя черепаха шла, пожалуй, еще медленнее, чем раньше.
А там — позади, в другой части города, где еще царствовала ночь, — мчались по залитой лужами улице три элегантных автомобиля с зажженными фарами. В каждом сидело по нескольку Серых господ. В первом автомобиле сидел тот самый господин, который заметил Момо, когда она свернула на улицу с белыми домами.
Но когда машины доехали до угла, произошло нечто в высшей степени непонятное: они не могли сдвинуться с места. Водители газовали изо всех сил, но машины буксовали на месте с бешено вертящимися колесами, словно мчались по бежавшей навстречу конвейерной ленте. Заметив это, Серые господа с проклятиями выскочили из машин, решив пешком догнать еще видневшуюся вдали девочку. С искаженными лицами кинулись они вперед. Когда они, обессиленные, остановились, то увидели, что продвинулись всего метров на десять, а Момо уже исчезла вдали среди снежно-белых зданий.
— Все! — сказал один. — Все кончено! Теперь нам ее не догнать.
— Не понимаю, — сказал другой, — почему мы не могли сдвинуться с места?
— Я тоже не могу этого понять, — ответил первый. — Но зачтут ли нам это в качестве смягчающего обстоятельства?
— Вы думаете, нас будут судить?
— Похвалы мы, во всяком случае, не дождемся.
С унылым видом они расселись по машинам — кто на сиденье, кто на радиаторе, кто на багажнике. Спешить было некуда.
Где-то вдали — в лабиринте пустых белоснежных улиц и площадей — двигались черепаха и Момо. Они шли медленно, и казалось, что улица сама уходит у них из-под ног, дома сами уплывают назад. Черепаха свернула за угол, Момо последовала за ней — и остановилась, пораженная. Перед ней открылся совсем иной вид.
Момо увидела узкий переулочек. Дома, теснившиеся вдоль него справа и слева, выглядели как грациозные стеклянные дворцы, украшенные башенками, узорными выступами, террасками. Они были увешаны водорослями, обросли кораллами и раковинами, будто пребывали испокон веков на дне моря и вдруг всплыли. Фасады домов переливались, как перламутр, всеми цветами радуги.
Переулок замыкался домом, стоявшим поперек. В середине дома зеленели ворота, украшенные фигурными барельефами.
Момо увидела не стене дома маленькую табличку — на белом мраморе были высечены буквы:
ПЕРЕУЛОК-НИКОГДА.
Читая табличку, Момо задержалась только на мгновение, но черепаха уже оказалась далеко впереди, в самом конце переулка, перед последним домом.
— Подожди, черепаха! — крикнула Момо, но странно: она не услышала своего голоса!
Черепаха же, напротив, услышала ее, потому что остановилась и оглянулась. Момо хотела поскорее догнать ее, но когда она вошла в Переулок-Никогда, ей показалось, что она идет под водой против течения или против сильного и вместе с тем неощутимого ветра, который сдувает ее назад. Она шла, упираясь, хватаясь за выступы домов, порой ползла вперед на четвереньках.
— Я не поспеваю! — крикнула она черепахе, сидевшей в конце переулка. — Помоги же мне!
Черепаха медленно вернулась назад. Когда она появилась перед Момо, на ее панцире светились слова: «ДВИГАЙСЯ ЗАДОМ НАПЕРЕД!»
Момо повернулась и пошла вперед спиной. Это было легче. Но странно: двигаясь так, она сразу стала и думать задом наперед, и дышать задом наперед, и все вокруг так воспринимать, короче — она сразу стала жить наоборот!
Она ударилась обо что-то твердое. Обернувшись, Момо увидела, что стоит перед последним домом, замыкавшим переулок. Она немного испугалась: украшенные барельефами зеленые железные ворота показались ей слишком большими.
«Как я их открою?» — подумала Момо. Но в то мгновение обе половины ворот распахнулись.
Момо опять на мгновение остановилась: