– Черт! И давно ты здесь?

– Очень давно. Знаешь, ты мог бы остаться и без майки. У тебя все такое гладкое и блестящее. Мне нравится.

Она не смогла бы сказать наверняка, покраснел он от усилий или от избытка стыдливости. По его вискам тек пот, дыхание было прерывистым. Пожав плечами, Борис стал снимать чугунные блины с грифа штанги. Камиль подошла поближе, заложив руки за спину.

– А ты подготовил запрос для судьи на нашего убийцу с пересаженной кожей? – спросила она.

– Да, пошлю ему завтра, с самого утра. Если отреагирует быстро, заверенный факс сразу же от него отправится прямиком к директору биомедицинского агентства. И мы получим имя нашего убийцы.

Борис отпил глоток воды, не снимая с рук перчаток для занятий тяжелой атлетикой.

– А ты уже собрала чемоданы в Аржелес?

– Да. Вполне возможно, что поеду завтра или в пятницу, чтобы избежать пробок в выходные. В таком случае я дам тебе ключи от квартиры, чтобы ты мог присмотреть за Веточкой.

– Завтра или в пятницу? Ты же вроде работать должна, разве нет?

– Мне плевать.

– Плевать?

Борис озадаченно посмотрел на нее. С некоторых пор у Камиль появились решительно странные реакции. Она помогла ему снять чугунные блины.

– Слушай, Борис, у меня есть к тебе последняя просьба.

Навинтив на гриф блокиратор, она протянула ему бумагу, которую принесла с собой. Лейтенант пробежал ее глазами и нахмурился:

– Генетический профиль? Так ты хочешь, чтобы…

– Да, чтобы ты заглянул в автоматическую базу генетических отпечатков. Надо проверить, соответствует ли этот профиль конкретному человеку.

Лейтенант сел на скамью с бумагой в руках:

– Вот, значит, что тебя так поразило в Институте судебной медицины… да ты и в машине об этом говорила – история с химерой. И теперь у тебя идея: хочешь залезть в базу данных, чтобы найти собственного донора, верно?

– Я думаю, что это, скорее всего, женщина. Там ведь собраны ДНК миллионов людей. Кто знает, вдруг получится?

– Может, да, а может, нет.

– Надо попробовать.

– Поди знай, чем это обернется. Может, твоя донорша преступление совершила, даже убийство?

– Там хранятся также пробы ДНК пропавших людей и их близких, неопознанных трупов или подозреваемых, которые не обязательно оказываются преступниками. Даже наши ДНК там есть, потому что мы постоянно присутствуем на местах преступлений и соприкасаемся с ними. В этой базе не только плохие люди.

Борис покачал головой:

– Да, не только. Скажем, девяносто пять процентов.

– Вот именно. Остается всего пять. А мне вечно везет на малые проценты.

– Слушай, Камиль, быть может, тебе лучше бросить свою затею? Как говорится, не буди лихо… Мне неохота это делать.

Камиль резко выдернула бумагу из его рук:

– Спасибо за помощь. Увидимся через пару недель. Если все будет хорошо.

И сердито пошла прочь быстрым шагом. Борис поколебался. Потом набросил полотенце на шею и догнал ее:

– Ты ведь ни за что не отступишься, да?

– Я пойду до конца. А если не сработает, гарантирую тебе, что явлюсь в биомедицинское агентство с пушкой, но получу имя. Мне больше терять нечего.

Борис не понял, шутит она или нет. Но по виду было не похоже, чтобы шутила.

– Кроме работы, тебе, конечно, терять нечего. Твое упрямство мне совершенно непонятно.

– Ты не живешь благодаря смерти другого. И тебя не мучают эти кошмары. И к тому же…

– Что «к тому же»?

– Нет, ничего.

Она опустила глаза. Он улыбнулся. Улыбкой сдающегося.

– Ладно, давай разделаемся с твоим профилем.

Они прошли по пустынным коридорам отдела криминальных расследований, поднялись на второй этаж и оказались в кабинете Бориса. Вообще-то, для того, чтобы войти в автоматическую базу генетических отпечатков, требовалось согласие заместителя прокурора, но Борис и его коллеги время от времени нарушали правила – сначала входили, а запрос подавали потом.

Лейтенант уселся перед компьютером, набрал коды доступа и вошел на сервер, расположенный в Экюлли, близ Лиона. Камиль положила ему руку на плечо:

– Спасибо.

– Ну да, спасибо. Терпеть этого не могу и надеюсь, что не делаю глупость. Давай сюда твой профиль.

Он ввел данные в компьютер, запустил поиск и протянул ей горстку монет.

– Пока он возится, сходи к автомату, ладно? Возьмешь себе чай, а мне колу. Колу лайт, пожалуйста.

– Настоящий кутеж… Вообще-то, на тебя было довольно приятно смотреть там, в спортзале. Наверное, у тебя крепкое сердце, превосходно питаемое, мускулистое, и желудочки работают, как клапаны «шевроле» модели «Корвет-Дайтон-1979». Кубатура у тебя – просто загляденье!

Она исчезла, сделав вид, будто расслабилась, но на самом деле все было совсем наоборот. Она напоминала настоящую электрическую батарею – напряжена была так, что чуть не искрила. Может, через несколько минут она узнает, кому принадлежало ее больное сердце. Тайна призывов о помощи будет раскрыта.

Дойдя до автоматов с напитками, Камиль вдруг скорчилась от боли, словно ребра врезались в мышцы. Она привалилась к стене, прижав обе руки к груди. Кровь пульсировала, оглушительно, точно тамтам, стучало сердце. Оно кричало, бунтовало, пыталось разорвать постепенно сковывающую его цементную оболочку.

Эта крестная мука длилась несколько секунд. Камиль с трудом выпрямилась. У нее все болело. Ей казалось, что она вот-вот упадет. Монеты покатились по полу.

Она собрала их трясущейся рукой и выбрала два напитка в двух разных автоматах. Быть может, окажись она во время приступа за рулем, врезалась бы в дерево. По крайней мере, все было бы кончено.

Ни боли, ни наваждений, ни страха смерти.

Прежде чем вновь войти в кабинет Бориса, она сделала глубокий вдох. Лейтенант неподвижно сидел перед экраном компьютера, приоткрыв рот, словно только что проглотил муху. Она застыла на пороге:

– Получил ответ, да?

Он кивнул. Камиль приблизилась к столу. Ее так колотило, что чай выплеснулся из стаканчика и обжег ей руку. Она чуть не выронила его и спешно поставила на стол вместе с колой.

Наконец-то она все узнает.

– Кто она? Да говори же!

– Ты ошиблась, это не женщина. Твоего донора звали Даниэль Луазо. Тридцать один год.

Камиль не сумела скрыть свои чувства, было заметно, что это ее задело.

– Мужчина, – повторила она. – Вот черт, я была уверена, что…

Она в задумчивости умолкла. Борис открывал бутылку.