– Ты должен убедить Клода в том, что нужно продолжать. У нас будет трое детей, так что мое участие в процессе будет эпизодическим.

Гия поднялся из кресла в комнате отеля.

– Поеду к Насте с ее мамой. До «стрелки» с Седым побуду с ними, а потом оставлю кого-то из группировки их охранять.

– Татьяна вернулась домой. Она всплакнула. Но не похоже, что будет по-настоящему убиваться – глаза ведь покраснеют. – В голосе мужчины звучал неприкрытый сарказм.

– Зря ты так думаешь о ней. Просто молодая и смелая. Она любила Олега. Но он был для нее все же «один из». А для Лилии в период их брака муж был неким домашним божеством.

– Да уж, «чем меньше женщину мы любим…»

– Думаю, классик не прав. Просто на любовь или есть санкция свыше, или ее нет. Взаимно уравновешенная сила чувств не исключается.

– Ладно, в этом вопросе я точно не эксперт, – криво усмехнулся Гия и пошел к двери, помахав рукой Соне на прощание.

Премьера фильма началась как по писаному. Хотя именно по писаному она и началась. Ведущие сообщили, что сценарий киноленты написан по реальным событиям из судьбы присутствующего в зале австралийца Клода Тауба. И он же написал музыку к фильму на слова своей новой супруги Софьи. Клод встал в первом ряду, поклонился залу, ему зааплодировали. Звук перешел в шквал, когда его лицо и фигуру рассмотрели получше.

Режиссер Заславский вышел на сцену и поманил Клода. Тот неохотно вышел вслед за ним.

Игорь Заславский придал голосу скорбь.

– Предлагаю почтить минутой молчания гибель компьютерного гения, который научил Клода синтезировать музыку из шумов и стонов любви. Гармонию нотам все же придает сам композитор, но техническим навыкам обучил его Влад. Сегодня Владислава убили во время его бракосочетания. Пытались застрелить и новобрачную. Но ее отец заслонил дочь от пули своим телом.

Зал молча встал. Заславский махнул рукой и все сели. Засверкали вспышки фотокамер, нацеленных на режиссера и композитора.

Марианна, жена режиссера, преподнесла мужу и Клоду по букету алых роз.

Заславский повернулся к Клоду и попросил его добавить несколько слов.

– Я еще не видел фильм, – начал Клод на английском. Игорь принялся переводить, поэтому Клод старался делать паузы:

– Мне будет интересно взглянуть на свою жизнь со стороны. Понять, какова моя роль в трагедии, произошедшей с женой. Мог ли я предотвратить ее или стал бы жертвой агрессивной нимфоманки вместе с сынишкой, если бы не погибла Жизель? Я склонен считать, что у прошлого не может быть сослагательного наклонения. Мы только выбираем направление, в нем вдали всегда что-то определенное, неизбежное. Поэтому важно идти туда, куда хочется, а не куда тебя толкают другие. Наверное, в этом секрет счастья.

Зал снова встал и зааплодировал. Клод, польщенный, продолжил:

– Я хочу, чтобы фильм посмотрели мужья и жены, которые хотят осчастливить партнера насильно. И чтобы они поняли, что агрессия рождает только отпор. И он полон ненависти, а не любви. – У него перехватило дыхание. Он говорил слишком страстно, доказывая что-то себе самому. Оправдывался и в то же время каялся.

Клод замолчал и отошел от микрофона без завершающих слов. Зал понял его и поддержал не только хлопками, но и выкриками.

Клод и Игорь спустились со сцены и сели рядом в первом ряду. На экране появились титры.

И весь фильм Игорь наблюдал, как Клод и Софья смотрят его картину. Достоверна ли она? Угадал ли он, как режиссер, суть характеров и событий.

Клод был потрясен. Конечно, обрывки его личной жизни были даны конспективно и местами неправильно, но та красота и эмоциональность, которую Таисья привнесла в исполнение роли Жизель, заставили Клода, наконец, пожалеть свою бывшую жену всем сердцем. Он понял, что Жиз наказывала его за нелюбовь. Требовала, чтобы он хотя бы притворялся. А он не хотел карнавал вместо брака.

Жизель предстала в картине не той жестокой и развратной сволочью, какой была на самом деле, а женщиной, пытающейся вызвать ревность равнодушного к ней мужа, которого насильно втянула в брак.

Заславский, сам ревнующий Софью к Клоду, в фильме невольно стал адвокатом первой жены – во многом назло «сладкой парочке Таубов».

Фильм был очень силен в эмоциональном плане. И настрой создавала именно музыка за кадром – эротический рэп.

А на сексуальной сцене в начале картины зал превратился в дрожащее от возбуждения единое «мега-тело». И именно эта очаровывающая картина и меняла отношение к Жиз: все посчитали, что Клод не смог противиться сексуальной привлекательности чемпионки, а вовсе не опасался реально за свою жизнь и жизнь ребенка, когда не уходил от нее.

Любовь, вспыхнувшая во время съемок сцены между Клодом и Софьей, передавалась зрителям сцены якобы между Клодом и Жизель, отзывалась в душах зрителей неподдельным накалом страсти.

Клод, и тот был озадачен силой своего возбуждения. Ему захотелось скорее остаться наедине с Софи, помчаться к ней сию минуту. Он оценил красоту других сцен, некий мистический флер, организованный игрой света и тени.

Выходя из зала, попал в круг уже поджидавших его журналистов. Их было больше, чем двое, которым заплатили за размещение интервью. Эти семеро взяли Клода в плотный круг, и даже оператору телеканала не удалось его разорвать. Он стал снимать интервью через голову маленькой толстенькой девицы из какой-то газеты. Ведь его телеведущей удалось с микрофоном пробиться в «кольцо тел».

– Вы отдаете себе отчет, что придуманный вами жанр музыки будит в человеке зверя! – обвинительным тоном заговорила эта самая приплюснутая цифровой камерой сверху толстушка из газеты.

– Да, осознаю. Будит зверя: зайчика из «Плейбоя», – пошутил Клод.

Журналистка прыснула после его шутки не то от смеха, не то от возмущения.

Теледива встала сбоку и бесцеремонно прижалась головой к плечу Клода.

– А правда, что не только музыка за кадром, но и тело в постельной сцене – ваше, Клод?

– Если увидите еще что-нибудь прекрасное – хоть где, в любом фильме мира – приписывайте мне. Я не возражаю. Пиар лишним не бывает.

– А если серьезно? Я бы не прочь удостовериться! – девушка изобразила зазывную улыбку.

– Вы серьезно?! – натужно засмеялся Клод. – Тогда – нет. Серьезно у меня такое бывает только с горячо любимой женой Софьей. Второй женой, а не той, о судьбе которой снят фильм.

Мужчина из музыкального журнала нетактично отодвинул красотку с телеканала на второй план и прямо таки сунул Клоду в нос свой диктофон:

– Говорят, что вы музыку не пишете, а синтезируете из шумов и звуков любви с помощью компьютерной программы.

– Исходным холстом занимался наш погибший друг, тот, кого убили на пороге ЗАГСа. Есть версия, что как раз из-за новой музыки. Мы с Софьей передали ему авторские права на наши сочинения, так как программе обучил меня он. И Влад с невестой собирались на своей студии звукозаписи переделывать записанные новобрачными шумы их брачной ночи в музыку, создавая своего рода «стволовые клетки страсти».