Скрестив руки, с неизменной улыбкой, советник Алкиад встретил их в Зале Побед в сопровождении солдата в доспехах.

— Хорошие новости, Тириус Бархан. Император лично примет вас.

Ишвен сглотнул. Лания посмотрела на него с надеждой.

— Но ваша спутница…

— Моя жена.

— Сожалею, — продолжил советник. — Но она не может вас сопровождать. Пока вы беседуете с Императором, с ней побудет лейтенант Талиус. Вас это не затруднит, лейтенант?

Солдат с эмблемой императорской гвардии подчеркнуто вытянулся в струнку.

— Ну а теперь, прошу вас следовать…

Тириус кивнул и крепко обнял жену.

— Удачи, — прошептала она ему на ухо. — Я люблю тебя.

— Я ненадолго, — ответил он.

Алкиад хлопнул его по плечу, и мужчины направились к одной из больших каменных лестниц.

Они прошли по длинной галерее над садом и вошли в дверь, охраняемую несколькими гвардейцами. Они пересекли широкую террасу и взошли на подвесной каменный мост, с которого был виден весь город. Вид был так прекрасен, что у Тириуса захватило дух. Он остановился. Советник обернулся к нему и снова улыбнулся.

— Дат-Лахан, — сказал он просто. — Бессмертная жемчужина Империи.

Тысячи выгоревших от солнца крыш. Сотни залитых солнцем площадей и столько же фонтанов с прозрачной водой. Башни, минареты с узкими бойницами. Колонны сената, его величественный силуэт. Монастырь Скорбящей Матери, отсюда кажущийся еще более внушительным.

— Вы идете? — не выдержал Алкиад.

Мужчины снова пустились в путь. В правом крыле располагались апартаменты Императора, которые соединялись с центральной частью дворца серией мостов и арок. Они миновали еще один отряд вооруженных арбалетами гвардейцев в шлемах, украшенных перьями. Элитный полк. Тириус вспомнил, что когда-то такой шлем носил и он.

Наконец раскрылась последняя дверь, которую охраняли два вооруженных копьями гиганта, и они вошли в какую-то очень светлую комнату, в центре которой возвышался необъятный мраморный стол. На левой стене — огромный гобелен, изображающий отправляющиеся в Изгнание корабли, на вышивание которого ушло почти два века. Напротив задрапированного шпалерами широкого оконного проема стоял человек. Он был одет в простую белую тогу, а у его ног простирался великолепный Дат-Лахан.

— Его императорское величество, — объявил советник.

— Оставьте нас, Алкиад.

Человек приветливо помахал Тириусу на прощание и на цыпочках вышел.

Большие двери закрылись.

Наступила мертвая тишина.

* * *

Император медленно повернулся.

Он почти не изменился. Разве что в углах рта от тревог образовались морщинки, но волосы его по-прежнему были огненно-рыжими, как будто время было не властно над его молодостью. На голове у него красовался украшенный яшмой и изумрудами императорский венец. Зеленые глаза с любопытством смотрели на ишвена.

— Ты, — наконец сказал он.

Тириус приблизился и опустился на одно колено.

Император не остановил его, но вскоре ласково поднял.

— Ваше величество.

— Тириус. Мой верный, славный Тириус.

Ишвен понял, что Император не решается сжать его в объятиях. Мужчины обменялись смущенными улыбками. Владыка азенатов поправил на голове венец и сделал несколько шагов к окну. Тириус последовал за ним.

— Все это, — сказал Император, обводя город рукой, — все это мое, все эти земли на многие сотни километров принадлежат мне. Я их хозяин. Полновластный хозяин. Я воплощение Единственного, — торжественно сказал он, оборачиваясь к Тириусу. — И всем этим я обязан тебе. Тебе, Тириус Бархан.

— Ваше величество.

— Я думал о тебе все эти годы. Я узнал, что тебе удалось бежать, и был очень за тебя рад. Я очень боялся, что наша маленькая хитрость не удастся. Но, благодарение Святому Сердцу, ты выжил. И теперь ты вернулся.

— Да, ваше величество. Я узнал…

— Мой бедный брат скончался. Около трех месяцев назад. Мы устроили торжественную церемонию, пламя погребального костра, наверное, было видно за несколько километров от города. Тридцать семь лет — ты слышал, чтобы кто-нибудь еще столько правил? Но народ и не думал проливать слезы. И, хоть это и мой родной брат, я бы солгал, если бы назвал его хорошим правителем. Взойдя на престол, я понял, что передо мной одни руины, Тириус.

— Вы всегда мечтали…

— Да, — ответил тот, кладя руку ему на плечо, — и ты это знаешь, верно? Я родился, чтобы взойти на этот трон. И теперь я испытываю огромную гордость. Все это так важно. Теперь все зависит только от меня. Жизнь и смерть миллионов людей. Мир с варварами. Защита наших городов от сентайских захватчиков. Я всего лишь человек, и все же во мне есть что-то сверхчеловеческое. Я воплощение Единственного. Я его голос, я его сжимающая оружие десница.

Ишвен прогуливался взглядом по крышам Дат-Лахана. Слова Императора казались ему нескончаемой, скучной проповедью. Какое ему дело до славы и ответственности? Какое ему дело до трудностей восхождения на трон? Он пришел во дворец по совершенно конкретному делу.

— А императрица… — осмелился спросить он.

— Императрица, — повторил Полоний Четвертый. — После смерти моего брата она стала моей женой. К счастью, за все это время они не смогли зачать ребенка. Нежная принцесса. Когда ты уехал, наша связь прекратилась. Можешь представить, с какой страстью мы вновь соединились.

Ишвен не ответил; ему нечего было сказать.

— Император… я хочу сказать, ваш брат… подослал ко мне убийцу, — вдруг сказал он.

— Раджака Хассна? Его тело нашли среди Высоких Равнин.

— Он… он был мертв?

Государь пожал плечами.

— Можно сказать и так.

— Вы знали, что ваш брат…

— Конечно, нет, — ответил тот, глядя прямо перед собой. — Я узнал об этом только потом. В противном случае, уж можешь мне поверить, я бы помешал этой скотине отправиться вслед за тобой. Но должен признаться, я так и не понял, как тебе удалось выпутаться из этой истории.

— Я тоже, — лаконично ответил Тириус.

Ему жгли губы другие вопросы (пытался ли он его разыскать, понять, что произошло — а кстати, что произошло?), но Полоний не дал ему задать их. Он попросил ишвена рассказать о его изгнании: о том, что он делал четыре года, где был. Тириус постарался ответить как можно честнее, но ни словом не обмолвился ни о своих кошмарах, ни о том, что видел в Петране. Государь слушал его с вежливым вниманием, не сводя глаз с линии горизонта.

— Твоя жена пришла вместе с тобой, — вымолвил он, когда тот закончил.

Ишвен на секунду зажмурился. Ну конечно, Алкиад не мог его не предупредить.