– Так мне что, не продолжать? – в голосе Марии не было ни тревоги, ни любопытства, она просто уточняла.

– Не надо, – Николай устало потер ладонями лицо. – Хотя, что уж теперь…

– Хорошо, – женщина взялась за свою тележку. – Завтрак подавать сейчас или, как обычно?

– Боже, – я не поняла, у кого вырвался этот слабый возглас. Неужели у меня?

– Позже, Мария, позже, – нетерпеливо отмахнулся Николай. – Идите пока.

– Одну минуту! – дядя Саня остановил двинувшуюся к выходу женщину. – Скажите, Мария, вы сегодня ночь как провели?

– Что?

Мария слегка откинула голову назад и посмотрела на дядю Саню с нескрываемым изумлением. Он порозовел и смущенно кашлянул:

– Прошу прощения. Я имел в виду ночь, как временной отрезок. Сами понимаете, – он указал на прикрытое простыней тело Евгения, – вам все равно придется отвечать на этот вопрос. Допустим, от часу ночи и до восьми часов утра, где вы были?

– У себя, естественно. После ужина я помыла посуду, убралась на кухне и ушла в свою комнату. Это было задолго до часа ночи. А утром… я встаю рано, но до восьми, обычно, остаюсь у себя.

– А сегодня?

– Сегодня тоже, – Мария взглянула на дядю Саню так, словно не поняла: чем сегодняшнее утро отличается от любого другого?

Ну и нервы у этой женщины! Можно подумать, находить в гостиной трупы, для нее привычное и даже обыденное занятие. Евгением больше, Евгением меньше – какая, собственно, разница? В любом случае, все прах и тлен. Я думала, дядя Саня намекнет ей, что остальные присутствующие смотрят на жизнь не так философски, но он только еще раз кашлянул.

– Кхм. А супруг ваш? Я так понял, что он пришел поздно?

– Антон? Не знаю, у нас с ним разные комнаты, – спокойно ответила она. – Кажется, он вернулся около семи.

Дядя Саня бросил быстрый взгляд на Аллочку и снова обратился к Марии:

– А поточнее? Постарайтесь припомнить.

Мария тоже взглянула на девушку и Алла ей улыбнулась.

– Я сказала, что мы с Антоном разошлись в шесть, но точно я не помню. Может, было уже и полседьмого.

– Может, – невозмутимо согласилась Мария.

– Ясно, – дядя Саня явно был недоволен, но это не удержало его от следующего вопроса. – А сейчас Антон где?

– Спит, – теперь Мария посмотрела на него, как на несмышленыша, не понимающего очевидных вещей. Ну где может быть мужик, прогулявший всю ночь? В постели, разумеется, отдыхает.

– Кхм, – снова кашлянул дядя Саня и я даже испытала к нему нечто вроде сочувствия. С Марией разговаривать, это удовольствие не каждому по плечу. – Последний вопрос. Вы ничего подозрительного или просто странного сегодня ночью не слышали?

– Нет, – ответ короткий, четкий и по существу. А главное, Марии абсолютное безразлично, верит ей кто-нибудь, или нет. – Я могу идти?

– Да что ж, идите, – вздохнул он.

Мария молча кивнула и удалилась вместе со своей тележкой – холодная и равнодушная, как статуя Свободы.

– М-да, – дядя Саня выглянул в коридор, словно желая убедиться, что она действительно ушла, а не осталась подслушивать под дверью. Потом повернулся к Николаю и спросил:

– Что скажешь?

– А, – Николай небрежно взмахнул рукой, отметая, как несущественные мелочи, и Марию, и Антона. – Коллекция! Она пропала!

То, что фигурки исчезли, произвело на всех присутствующих самое благоприятное впечатление. Даже ограбленный хозяин заметно повеселел. На самом деле, реакция логичная и даже предсказуемая. В гостиной орудовал совершенно посторонний бандит, а наши ни при чем! Кроме того, неизвестный преступник выбрал для убийства самого неприятного из нашей небольшой компании. То есть, конечно, смерти Евгения не радовались – какой бы он ни был, а все-таки, живой человек. Но и слезы лить никто не собирался, ни его партнеры, ни его девушки. Ну, а уж я-то – тем более.

Хотя все равно, было странно, когда Вика вдруг обняла меня за плечи:

– Спасибо тебе, Рита! А то мне было так страшно! Ведь если бы убийцей был один из нас, он запросто мог бы и еще кого-нибудь укокошить. А теперь ты все объяснила и можно не бояться. Все самое страшное уже закончилось.

Я неопределенно пожала плечами, не слишком удачно маскируя растерянность. Лично мне вовсе не казалось, что все самое страшное уже закончилось. По крайней мере, пока труп Евгения лежит в этой комнате, мне будет, честно признаюсь, немного не по себе.

Впрочем, высказаться на эту тему я не успела, в разговор вступила оживленная Аллочка:

– А мне даже жаль, что убийца со стороны! Представляешь, если бы это был кто-то из нас?! Такой адреналин, такое возбуждение! Травка такого кайфа не дает…

– Заткнись, дура! – Николай мгновенно пришел в ярость, я даже подумала на секунду, что он ударит девушку. Нет, сдержался, только повторил тихо и грозно: – Заткнись, поняла?

– Да, ладно, – Алла, на всякий случай отступила назад, оказавшись за моей спиной, рядом с Борисом. И добавила тихонько: – Надо же, какие мы нервные.

Николай сделал вид, что ничего не услышал, а Борька покачал головой:

– Ну ты Алка, действительно, фильтруй базар, хоть маленько. Не все болтай, что в голову приходит.

– Да уж, – дядя Саня смотрел строго. – Нехорошо себя ведете, барышня.

– Тоже, нашли крайнюю, – пробормотала Алла. – Можно подумать, хуже меня и нет никого, можно подумать, это я Женьку ножиком пырнула… – продолжая ворчать, она вышла за дверь.

Мы тоже покинули гостиную. Николай снова аккуратно закрыл дверь и развел руками:

– Может, еще табличку написать: «не входить»?

– Для кого? – пожал плечами Борис. – Мы все и так в курсе, Мария теперь тоже. Разве что, Антон… но у него, кажется, нет привычки по дому без дела болтаться.

– Значит, оставим так, – Николай оглянулся на Вику, устало кивнул ей:

– Ты бы, действительно, сказала Марии – пусть займется завтраком.

Не сказать, что мы все набросились на еду с аппетитом, но ничего, перекусили, никто не отказался. И, хотя водки, за упокой души новопреставленного раба божьего, выпили, за столом особо похоронного настроения не чувствовалось. Все молчали, но я была уверена: это объяснялось не общей скорбью, а скорее, наоборот – тем, что заинтересованные лица вышли из шока и начали обдумывать свои действия на ближайшее будущее. И естественно, я оказалась права.

Николай отставил в сторону чашку с недопитым кофе и обратился к Борису:

– Ну что? Пойдем в кабинет, обсудим наше положение?

– Пойдем, – Борька налил себе еще кофе, взял со стола вазочку с печеньем и встал. – А ты себе добавки не плеснешь?