– Но твоя тетя не католичка. Предположим, что твоя мать приняла веру мужа, то есть твоего отца. Но он не унаследовал бы состояние и титул, если бы был католиком. Закон запрещает это. Он не мог бы даже носить меч.

– Он носил меч, – тихо проговорила Эйлин.

– Подозреваю, что он, стремясь защитить свою семью и земли, исповедовал англиканскую веру. Так поступают многие. Твой дядя должен это знать.

Эйлин слушала Дрейка очень внимательно. Она никогда не пыталась найти логическое объяснение мучившим ее кошмарам, просто жила в страхе, почти в ужасе.

– Я ничего об этом не знаю, – прервала она маркиза. – Мне известно лишь, что этот человек убил мою мать и моего отца.

Дрейк посмотрел на Эйлин так, словно она сошла с ума.

– Но твоя мать жива!

– Нет. Она мертва. – Эйлин отбросила в сторону насквозь мокрый от слез платок и встала. – Он убил мою мать. Там, в монастыре, живет вовсе не она. Это только ее оболочка. Она умерла в тот момент, когда убили моего отца. Так говорят все, и это правда.

Эйлин попыталась уйти, но Дрейк схватил ее за руку и притянул к себе.

– Тебе было всего пять лет. Ты не можешь знать точно, в чем виноват твой дядя. Если бы твоя мать знала об этом, этот мерзавец давно гнил бы в тюрьме.

Эйлин безучастно посмотрела на Дрейка.

– Она сделала бы это, но она умерла. Говорю тебе: я все видела. Ради своей матери и ради тех людей, которые защищают нас, я должна молчать. Но он знает. Только взгляни в его глаза, и ты увидишь: он знает. Но я не умерла и теперь всегда буду являться ему. Я не оставлю его в покое.

Эйлин высвободилась из рук Дрейка и покинула альков. Дрейк какое-то мгновение стоял неподвижно, тупо глядя на занавески, за которыми исчезла Эйлин, как вдруг его осенило.

Эйлин видела не только то, как был убит ее отец, но и то, что сделал это ее собственный дядя! Человек, который сейчас свободно расхаживал по Саммер-Холлу, был убийцей и, вероятнее всего, еще и насильником. Но Эйлин не допустит, чтобы это продолжалось и дальше. Дрейк готов был поклясться в этом чем угодно. Он понятия не имел, что именно задумала эта маленькая ведьма, но твердо знал, что результат будет неприятным для всех, кто с этим связан. И сам он не мог ничего изменить.

Вспомнив, как легко Эйлин обращается с кинжалом, Дрейк вздрогнул от страшной мысли. Распахнув занавески, он быстро вышел в заполненный гостями зал.

– Где они?

– Эдмунд и де Лейси собираются уезжать. А сэр Джон пошел к себе в кабинет, хочет что-то принести.

Дрейк бросился в холл, локтями прокладывая себе путь через толпу гостей.

Здесь он увидел, как Эдмунд и де Лейси о чем-то тихо переговариваются, стоя у массивных дверей, ведущих во двор. С противоположной стороны к ним быстро приближался сэр Джон, он казался очень взволнованным. Дрейк знал, что расстроило баронета. Он не нашел в своем кабинете любимой картины.

Встав так, чтобы отлично видеть все происходящее в холле, оставаясь при этом незамеченным, Дрейк внимательно осмотрелся. В одном из углублений в стене Дрейк заметил чью-то фигуру, скрытую от посторонних глаз густой тенью. Он удовлетворенно улыбнулся. Именно этого он и ожидал.

Маркиз быстро поднялся по лестнице и очутился в холле, именно там, где стояли Эдмунд и де Лейси. Все трое посмотрели на приближающегося маркиза с удивлением, а Эдмунд даже с некоторым раздражением.

– Я хотел поговорить с тобой прежде, чем ты уедешь, кузен, – проговорил Дрейк, обращаясь к нему.

– Ты был так занят тем, что ухлестывал за своей последней пассией, Шерборн. Я, конечно, не люблю вмешиваться, но думаю, что граф де Лейси может обидеться на тебя за то, что ты вскружил голову его племяннице.

Де Лейси нахмурился, услышав эти слова, но не успел ничего ответить, потому что именно в этот момент подоспевший сэр Джон, тяжело дыша, воскликнул:

– Она пропала! Я не понимаю как! Ее украли! В моем доме воры!

Когда из ниши в стене показалась фигурка, облаченная в расшитое зеленое платье, Дрейк сделал шаг в сторону, так, чтобы оказаться как раз между нею и сердито ворчащим себе под нос ирландским лордом. Дрейк схватил девушку за запястье и, заломив руку ей за спину, вытолкнул вперед себя.

– Спасибо, что так быстро пришла, – произнес маркиз, с легкостью удерживая руку Эйлин, которая незаметно старалась вырваться из его железной хватки. – Я подумал, что ты захочешь попрощаться со своим дядей. Он уже покидает нас.

Сэр Джон, заметив гнев в глазах племянницы и еле сдерживаемую ярость на лице Дрейка, сильно обеспокоился, но, будучи человеком воспитанным, не стал задавать лишних вопросов, решив позже во всем разобраться.

– Прошу прощения, де Лейси. Видимо, это чья-то глупая шутка. Но я найду этого шутника прежде, чем вы снова приедете к нам. Эта картина просто великолепна, я уверен, что вам она понравится. Вы, наверное, уже поняли, что Эйлин необычная девушка. И между нами: мы можем представить ее обществу как дочь вашего брата, и людям не останется ничего, кроме как принять ее. Конечно, без сплетен не обойтись, но они очень быстро забудутся.

Де Лейси повернулся, чтобы пристальнее приглядеться к своей племяннице. Тусклый свет, проникавший в холл, позволял рассмотреть лишь немногое: у девушки была белая кожа, блестящие рыжие волосы и отливающее изумрудной зеленью платье. Переведя взгляд на стоящего за хрупкой девушкой и словно бы защищающего ее маркиза, де Лейси нахмурил брови:

– Извините, сэр, но я не вижу во внешности девушки ничего, что давало бы повод думать, что она – дочь моего брата. Я согласен, что она очень похожа на вашу жену и на ее сестру, но этому можно найти множество объяснений. Тут много непонятного, и, прежде чем я поверю, что она действительно моя племянница, нужно провести хотя бы небольшое расследование.

Де Лейси слегка вяло поклонился и резко повернулся к двери, отчего его плащ вихрем закружился вокруг него. Эдмунд на секунду задержался, вопросительно поглядев на кузена, но, поняв, что тот не собирается ничего добавить к сказанному, поспешил за высоким ирландцем. Когда дверь за ними закрылась, сэр Джон повернулся к Дрейку, который старался удержать яростно вырывавшуюся Эйлин.

– А теперь вы все мне расскажете. Здесь и сейчас!

Дрейк крепко держал Эйлин за запястье, и девушке не оставалось ничего другого, кроме как покорно следовать за сэром Джоном в его кабинет. Если бы она позволила себе выговориться, у окружающих, наверное, просто голова пошла бы кругом: столько всего накопилось у Эйлин на душе. Но она еще не была готова открыть всем свой секрет.

Когда они вошли в кабинет, Дрейк плотно закрыл дверь, но не выпустил руки Эйлин. Баронет нахмурился. Ему вообще не нравилось, что этим вечером произошло слишком много неприятных событий. Если эта капризная и своевольная девчонка сделала что-то, что компрометирует и ее саму, и Невилла, то Дрейк будет чувствовать себя обязанным поступить благородно, и все пойдет кувырком. Когда речь идет о романтическом безумии юности, действовать нужно быстро. И сэр Джон решил вмешаться, чтобы лично все уладить.