Короче говоря, главный редактор нарисовал безрадостную картину событий, которые в голове Аллы Стериной давно уже приобрели поразительную стройность мысли, сюжетную остроту и публицистическую убедительность. А тут — полный разгром!

Но Большой Тихон, заметив горькое огорчение в глазах журналистки, улыбнулся и предложил свой вариант публикации.

— Ты представь себе, Аллочка, вот какую картинку… Это же у тебя — сюжет, верно? Сама утверждаешь. И хороший сюжет, с загадкой. Такой, который может заинтересовать читателей даже в том случае, если ты не станешь называть людей своими именами, а происходящие события перенесешь хоть на Луну.

— Это как? — не сразу поняла Стерина, уверенная уже в том, что работа ею проделана бездарно.

— А так. Вот у тебя уже есть наметки по поводу некоей хорошей прокурорской семьи и плохого гаишника? Возьми, да и расскажи всем нам некую, почти фантастическую историю, которая разразилась в одном заштатном городе. Скажем, городе Н. Вспомни классиков. «Ревизор», например. И потом, разве тебе конкретный российский городишко нужен? Зачем конкретика-то? Ведь тебе, родная моя, потом за каждый чих придется строгий ответ держать! Вот, например… — Главный покопался в заметках Аллы. — Ты пишешь, что тело лейтенанта, по словам очевидцев, представляло собой почти один сплошной синяк. Хорошо, верю. Акт экспертизы у тебя есть? Нет. Очевидцы есть? Нет! Ну и скажи, назовешь ты какие-то имена или фамилии, а они тебя — в суд! За клевету, оскорбление и прочее. А с их возможностями не только осудят, но и посадят. Это же азы нашей работы, дорогая моя! А где же тогда твой убийственный публицистический талант? Где мастерство интриги? Где богатая выдумка? Или это все только слова у тебя?

— Но ведь здесь же у меня совершенно конкретные факты, которые…

— Которые — что, которые нельзя привязать к любому городу в России? Мы-то ведь здесь с тобой живем! И наши читатели — тоже! И слухи, которые так взбудоражили город, — они тоже родом отсюда! Ну, что скажешь, тебе еще мало загадочной истории, происшедшей в некотором царстве, некотором государстве? Разве Эзоп уже у нас полностью отменен?

У Аллы заблестели глаза.

— Ну вот, вижу, соображаешь! Но есть и еще предложение. Не делать один крупный и крутой материал, а разбить его на главы. И — гнать из номера в номер, с продолжением. Но так, чтобы интрига нарастала. Возможно, попытаться где-то и чисто документально, не указывая источников и изменяя имена и фамилии, проследить сам ход событий, он ведь действительно тянет на хороший детектив. А ты еще и поиграй сюжетом, но только не делай образы «героев» — кроме, разумеется, всех пострадавших в этой истории — похожими на оригиналы. Я смотрю, у Нины есть довольно интересные наблюдения, вот ими и воспользуйся. Ну, ты ведь помнишь недавние московские события по поводу лица персонажа, сильно напоминающего известного прокурора? Я — как раз в этом смысле и имею в виду. Подумай, Аллочка, я чувствую, у тебя может получиться очень даже неплохо. Только не афишируй раньше времени, не вноси в это дело, как говорится, преждевременной ясности. И, вообще, поменьше болтай.

— А я разве..? — обиделась Алла.

— А я — разве? Я говорю: вообще. Приготовь весь материал, разбей на отдельные главы — публикации. А потом я еще посмотрю, чтобы убрать любую возможность «высоких» придирок. Можешь быть уверена, что в нашем болоте сразу зашевелятся. А мы с тобой потихонечку где-нибудь пропустим робкую такую мыслишку о том, что в одной из финальных главок — исключительно по многочисленным просьбам, да и требованиям наших читателей, которые мы, естественно, организуем, назовем имена всех фигурантов. Вот тебе и будет сенсация. Но только помни еще одно: берегись! Ты подняла слишком серьезную тему. Охрану я тебе дать не могу, поэтому сама реши, кто бы из твоих друзей-приятелей мог побыть какое-то время рядом с тобой. А одна — так вообще нигде не появляйся, только в компании. Алла, на войне, как на войне. И ты первая им объявила войну.

Крепко напугал журналистку Большой Тихон, так он думал, во всяком случае. И, кроме того, главный редактор считал, что в том случае, если она захочет воспользоваться его советами, то пригодный для газеты материал появится еще совсем не скоро. А время, известное дело, микширует излишние эмоции, снимает накал и острогу восприятия.

Но испугать Аллу и тем несколько отсрочить публикацию очень жесткого и, чего скрывать, опасного для существования газеты материала было уже невозможно — журналистка четко видела свою цель. Главным для нее было — привлечь внимание как можно большего числа людей к тем безобразиям и даже преступлениям, которые происходят в органах милиции. Людей бьют, но они боятся жаловаться, потому что некому, а которые есть, те и слушать тебя не станут. Крик в пустоту!..

Да, нужны были факты и помощники. Советы главного редактора все-таки насторожили Аллу.

И лезть в это, конечно же, опасное дело без соответствующей поддержки было неразумно. Но кто мог оказать такую поддержку? Милиция? Ну Да, как же! Странно, что Дергунов еще полез в это дело. Но он — участковый, он постоянно находится среди людей, которые давно уже все ему знакомы и судят о нем, прежде всего, по его делам и его совести. Значит, он — исключение. А на контакты с отделами милиции рассчитывать нельзя, ничего не получится.

Был, конечно, у Аллы один адрес — городское общество по защите прав человека. До последнего времени Алла не обращалась к ним, даже не знала толком, где они располагаются и какие конкретно вопросы пытаются решать. Но к ним следовало идти, имея на руках не слухи и косвенные доказательства, а прямые улики грубого ущемления прав человека. Вот у них, наверное, заявления Серафимы Петровны и Нины Крюковой могли бы найти отклик. И потом, вдруг у них имеется своя, независимая экспертиза? Это было бы удачей. Но ненадолго, потому что все равно требовалось найти прямые улики. Да хоть и дом тот найти, в котором издевались над похищенной женщиной, узнать, кто та хозяйка, с которой расправилась Нина. А через нее как-нибудь выйти и на мучителей. То есть необходим опытный детектив. Но и в доме потребуется экспертиза, а милиция, конечно, откажет, не найдя «оснований». Чтобы начать разматывать клубок преступлений, надо было хотя бы проникнуть в больницу, к постели Евгения Маркина, поговорить с ним, если удается, и выяснить, что на самом деле произошло. Либо выпросить у медперсонала копию его медицинского осмотра и врачебное заключение относительно диагноза. Но ни то, ни другое, ни третье и так далее пока не представлялось реальным делом, всюду были расставлены умелые препоны. Однако поговорить с «защитниками» все же следовало. И Алла решила начать подготовку своего похода к ним с заявлений Нины и Серафимы Петровны, а также с откровенной беседы с участковым Дергуновым…

Следующие два дня и ушли на эти «организационные» дела. И, только окончательно убедившись в том, что газета — газетой, она все стерпит, а вот отдельные жизненные обстоятельства — как тот обух, который никакой плетью не перешибешь. Так неужели и «правозащитники» не помогут?

Напрасно беспокоилась. Председатель регионального отдела общества по защите прав человека, Регина Александровна Певцова, оказалась невысокого роста, смуглой и очень милой, совсем не старой женщиной. Даже не верилось, что она, с ее внешностью и негромким голосом, решительно вступает в открытую борьбу со всеми теми, кто с убийственной постоянностью нарушает человеческие права — повсюду и повседневно. И не только органы милиции. Госчиновники тоже куда как хороши. Взяточники, чьи деяния, как правило, недоказуемы, боялись, тем не менее, попасться на кончик карандаша Регины Александровны — ославит за милую душу на весь белый свет. А времена, когда даже и «грязная» слава была, по-своему, в чести и помогала в «раскрутке» нового бизнеса, уже понемногу проходили. И, по-прежнему, стремиться к ней решались очень немногие, совсем уже отпетые, те, что с богатым криминальным прошлым.