Свап уловил, что его другу-хозяину надоело ждать и слегка, аккуратно целясь в надежный брезент передника, боднул Олю шипастой головой, одновременно посылая ей эмоцию: «хватит, я доволен». И только сейчас Оля заметила попечителя.

– Пришли проведать Свапа, господин Шенол? – она так размякла от благостных эмоций зверика, что не уловила тщательно демонстрируемое недовольство начальника.

– Пришел посмотреть, чем занимается моя помощница, вместо того, чтобы докладывать мне о результатах.

Оля запаниковала: а она должна была идти на доклад? Зачем? И так все очевидно! А потом немного разозлилась – предупреждать надо! И о каких результатах он хочет знать? Четверть часа, как расстались! Как провожала за ворота повозку?  

– Докладываю. Агав был потрясен вашей щедростью, а я – недальновидностью. – Оля хотела сказать – жадностью, но удержалась. – Десять семей, это сорок человек, как минимум. Что им эти два кулька крупы? Три раза суп сварить, если экономить. – получите ответ на ваш привет, Раим Сатрапович. В должность не ввел, обязанности не определил, а уже гайки закручивает!

Призывно загудели нгурулы, но Оля не решилась покинуть начальство молча. Раим пока показывал себя приемлемо адекватным, но кто знает, что у него там в условных рефлекасах. Лучше поостеречься.

– Пойдемте господин Шенол, поговорить можно и там, – кивок в сторону трех голов, торчащих между прутьями соседнего вольера, – я еще вчера обещала ребятам их почесать. – Для наглядности был продемонстрирован деревянный пинцет, дабы у начальства не возникло сомнений в серьезности ее намерений.

Раим сам себе удивлялся, но двинулся следом. Чувствовал, что в поступках странной, дурно воспитанной женщины нет и малой толики непочтения. Вопиющей грубости, которая обычно сопровождает дурное воспитание, кстати, тоже нет. Она вела себя очень просто и с максимальной целесообразностью. И да, он сам виноват, раз не известил, что ждет доклада. И сюда, в вольер, он притащился не от великой нужды, а от любопытства – с чего это Свап так разнежился, что снесло дежурные ментальные барьеры между сознанием зверя и человека. И потом, разве можно сердиться, когда другу сделали так приятно? Можно сказать, Оля выполнила его,наездника, партнёрские обязанности. Очень хорошо выполнила – у Раима никогда на подобные нежности не хватало терпения.

– Ну, что, ребятки, с кого начнем? – Ольга озадаченно вглядывалась в три меднолобых морды. Они почему-то казались ей шкодливыми и нагловатыми. Прям как подростки в местах массовых скоплений. А еще, нгурулы были разными, как бывают разными очень похожие братья.

– Мне тоже интересно, Ольга, с которого вы начнете.  

– Скорее всего, с удобного, – Оля ткнула пальцем в крайнего левого. 

– Почему?

– Я правша, так стоять удобнее. – и улыбнулась. – Есть возражения, господин лавэ?

– Есть пара уточнений, госпожа Ольга. Вы ведь ничего не знаете о нгурулах? – ответа на риторический вопрос никто и не ждал. – Эти трое находятся приблизительно в одном статусе. – Лавэ шлепнул каждого между ушами перчаткой, зажатой в кулаке. – Стоит вам предпочесть кого-то одного, и его статус в стае сразу повысится, ведь вас принял вожак.

Возражения вроде «да никого я не собираюсь.., мне, вообще-то, все равно», попечитель отмел властным жестом. – Это вам просто для справки. Постарайтесь, очень вас прошу, никого из них особо не выделять. – Оля кивнула, но Раим чувствовал, как она озадачена. А потом про себя хихикнул: если он правильно понял свою странную иномирянку, то эти трое безымянных и сам Свап для нее равны, так же как и он сам с давешним возницей, а потом поваром. Она просто не ощущала социальной разницы – со всеми была одинаково вежлива и приветлива. Мда, к этой любопытной манере сто́ит присмотреться, что-то в ней есть такое – заманчиво-привлекательное. Уж на что у него, Раима Шенола, близкие отношения с принцем крови Эриком, и то дистанция чувствовалась всегда, даже когда Эрик был очаровательным недолеткой с выпавшими молочными резцами, а сам Раим уже нес на плечах славу одного из самых лучших наездников.

Оля было совсем собралась священнодействовать своим пинцетом, как лавэ опять ее остановил:

– Яд нгурулов очень ценится изготовителями лечебных декоктов…

«Ага, растерялась» – Раим был удовлетворен – угадал реакцию. Но смятение Ольги, греющее начальничее сердце, быстро сменилось злым недоумением.

– Так какого плешивого таракана вы меня вчера не остановили, когда я Свапу бивень чистила?

– Свап мой, и его яд тоже мой. Не думаете же вы, что я пойду торговаться с зельеварами?

– И что? Все пропадает? Всегда? – с какой-то обидой уточнила она.

– Не все. Некоторые наездники собирают и продают за звонкую монету в корпус целителей. 

– А яд Свапа? Пропадает?

Вот настырная!

– Можно сказать и так… – яд нужно собирать регулярно, а у Раима получалось только облегчать Свапу зуд, когда смазка уже загустела. На воздухе, если вовремя не собрать, эта субстанция теряла целебные свойства, не теряя при этом свойств отравляющих. В мирное время нгурулий яд был без надобности – слишком легко распознавался, а значит – легко отслеживался. Пользоваться им ради интриг дураков нет – срабатывает любое универсальное противоядие. Цели достичь трудно, а попасться – просто.

– Ну, знаете ли! – прошипела Ольга и даже руками всплеснула, – ну, знаете ли! – другие слова у нее как-то разом закончились.

Раим недобро прищурился. Чем она опять недовольна? Ненормальная! Не иначе как шельмы пустоты резвились над его головой, когда ему пришла гениальная мысль приблизить к себе иномирянку! Дура бесстрашная, и не думает униматься:

– Я вчера целую ложку смазки выкинула! – наконец, суть претензий обрела словесную форму. – С горкой! И платочек пропитанный! – эмоции, которые захлестывали разум недопомощницы были столь сильны и сумбурны, что Раим никак не мог выудить из этого киселя хоть что-то вразумительное. Вот ведь! Опять недоразумение. Но, Ольга, к ее чести, быстро взяла себя в руки: – не хотите с торговлей возиться, отдали бы бесплатно. – как-то жалобно прошептала она. – Если это лекарство, то могло бы кому-то помочь. Разве нет? – Сглотнула, унимая подступающие бессильные слезы. – У нас это называется благотворительность. – Тяжелый вздох, второй, третий и эмоциональная буря утихла окончательно. Ольга расправила плечи и поймала взгляд начальника: – Простите. Я была резка. Вы очень красиво поступили сегодня с хуторянином, а я на вас накинулась. Простите. Я неправа.

Шельмы пустоты! Эта... Эта… У Раима никак не находилось хотя бы пары эпитетов, за которые ему не было бы стыдно перед матерью. Извиняется она! Ошпарила его своими взрывными эмоциями, как будто заклинание-брызгун распылило свою едкую начинку. А теперь извиняется! Искренне, между прочим, с тем же пылом, как и ругалась. А сама думает, где бы склянку найти, чтобы яд у безымянных собрать. Целесообразность превыше эмоций. Одернуть ее? Так извинилась же! Да и не виновата она, что мало знает о нгурулах. О них все мало знают.