Веселов с Никитиным переглянулись, – хорошо, – произнес генерал, – буду откровенным. Есть данные, что террористы намерены произвести несколько взрывов в городе. Мы уверены, что один из них может произойти в театре 23 февраля во время торжественного собрания.

– Судя по отметкам, сделанным на стене лжепроверяющим, в тех местах будет заложена взрывчатка, – продолжил Никитин. – Проникнуть в подвал проще простого, так как замок в двери можно открыть и гвоздем.

– Мы его сейчас же поменяем, – засуетился Соловьев.

– А вот этого пока делать не надо, – заметил Веселов. – Геннадий Арсеньевич, вы ничего подозрительного не замечали после визита липового инспектора? Может быть, какая-то машина постоянно стоит у театра? Или перед спектаклями кто-то заглядывал в подсобные помещения?

– Был, был один случай. Когда Ирина Васильевна вернулась со Дня руководителя и сообщила, какие вопросы на нем обсуждались, я провел собрание с техническим персоналом, говорил о бдительности и внимании. Тогда уборщица Антипова мне рассказала, что как раз две недели назад она видела светлые «Жигули», которые весь день были на стоянке перед театром. Она с утра чистила урны у входа, в обед уходила домой, чтобы встретить внучку из школы, а потом вернулась, машина не уезжала. Антонина тогда обратила внимание на номер, я его записал-11-98. Первые две цифры – возраст ее внучки, а две последние – год дефолта, который она проклинает до сих пор, так как ее зять-начинающий бизнесмен тогда полностью разорился.

– Ирина Васильевна, каков порядок проведения торжественного собрания 23 февраля? – спросил генерал.

– За пару часов до начала собрания зрительный зал, сцену, все помещения, в том числе и подвальные, проверяют кинологи. Как только начнется официальная часть, наши работники установят столы в буфете и в фойе, потом официанты из АРТ-кафе и ресторана «Южный», где мы заказываем блюда, займутся своей работой. Людей посторонних много, бегают, торопятся, суетятся, за всеми трудно уследить.

– Понятно, – задумчиво произнес Веселов. – Ну, что ж, спасибо за информацию, запишите наши телефоны, если что-то увидите, услышите, узнаете, тут же звоните. Надеюсь, вас не надо предупреждать о том, что о нашем разговоре никто не должен знать. Ирина Васильевна, если не возражаете, Геннадий Арсеньевич проедет с нами и поможет составить фоторобот проверяющего. В ближайшее время мы с вами еще свяжемся.

Попрощавшись с Каминской, офицеры вышли из театра.

– Разрешите мне поехать на своей машине, – обратился к Веселову Соловьев. – На обратном пути мне еще надо заехать в два места.

– Добро, следуйте за нами. Что скажешь, Иван Алексеевич? – поинтересовался Веселов, усаживаясь в «Ауди» Никитина.

– Вы попали в точку. Я тоже предполагал, что теракт может быть направлен против военных, учитывая патологическую ненависть к ним Гасанова, но как вы догадались, что это может произойти в театре 23 февраля?

– Майор, ты «День шакала» Форсайта читал?

– Конечно, это же классика, я бы сказал, учебное пособие для террористов. Подождите, место и время мероприятия заранее известно и его не перенесут. Железная логика, Андрей Петрович, как вам такое только в голову пришло.

– К сожалению, не мне. Признаюсь, «День шакала» я не только не читал, но даже не слышал об этой книге.

– Тогда это подсказка вашей жены, – улыбнулся Никитин.

– Почему так решил?

– Нынешняя молодежь книги не жалует, а Анна Сергеевна принадлежит к другому поколению и потому никак не могла пропустить этот роман. Тем более, что журналисты всегда были падкими на запрещенные произведения.

– «День шакала» запрещали? – удивился Веселов.

– В середине 70-х эту повесть опубликовал журнал Союза писателей одной из наших азиатских республик, в результате, главного редактора сняли, а книга пошла гулять по стране как ротапринтное издание.

– И все-то вы знаете, и про книжку, и про жену, – вздохнул генерал.

– Можно подумать, вы не знакомы с моей биографией, – улыбнулся майор.

– А как же, изучал, иначе бы с тобой не встречался и не работал, – ухмыльнулся Веселов. – Номер «Жигулей» пробивать будем или не стоит терять время?

– Проверить можно, но я уверен, номера фальшивые, как и удостоверение проверяющего. Надеюсь, фоторобот нам что-нибудь даст. Как думаете, Андрей Петрович, почему в течение дня «Жигули» стояли у театра?

– Полагаю, что липовый сотрудник приехал на этой машине с напарником. Как только пошел в подвал с Соловьевым, тут же подал условный сигнал, может быть, отправил эсэмэску. Ну а подельник позвонил вахтерше театра и сообщил об аварии в общежитии. Судя по всему, операция готовилась давно и тщательно. Завести знакомство с кем-нибудь из сотрудников театра не сложно, вот преступники и узнали о действующих там порядках, руководителях и так далее. Но работали осторожно, весь день наблюдали, хотели убедиться, что визит инспектора не вызвал ни у кого подозрения.

– Что же они так с указательными знаками в подвале прокололись?

– Полагаю, страховались. В случае задержания липового проверяющего его заменит дублер и заложит взрывчатку там, где он ему указал.

– Андрей Петрович, а ведь вы располагаете и другой информацией.

– Вы тоже.

– Меня руководство не уполномочило.

– Тогда и меня ни о чем не спрашивай. Впрочем, мы люди не гордые и не жадные, могу тебе сказать, что через полчаса я буду знать точное место проживания Гасанова. Но предупреждаю заранее, если хочешь с нами работать, ничему не удивляйся и молчи в лоскуток, как говорит одна наша родственница.

Генерал был прав. Забелин уже загнал свой джип во двор гостеприимной тещи Семена, которая тут же вознамерилась угощать любимого зятя и его товарищей блинами. Но получив приказ не мешать и из дому не выходить во время полицейской операции, подчинилась и уселась у окна, чтобы следить за происходящим. Потом, не выдержав, покинула свой наблюдательный пункт и подошла к машине, – ребятушки, если вы кого-то выслеживаете из местных, то скажите, может, я чем подмогну.

– Мама, не вмешивайтесь, нас чужак интересует, – пробасил Сёма.

– Тю, так бы сразу и сказал, я же всех их записываю, как ты мне велел.

– Я? – удивился зять. – Когда?

– Под Новый год. Ты, Сёмушка, со своими ребятушками после дежурства приехал, вы тогда хорошо выпили и закусили, потом товарищи уехали. Мы приняли еще по маленькой и ты объяснил, что обстановка в городе сложная, улица наша беспокойная, в пятиэтажках, и особенно, в общежитии разные люди живут, надо знать, кто чем дышит, кто к кому ходит. Я после разговора с тобой переговорила с подружками, такими же пенсионерками и мы начали наблюдать за всеми. Делать все равно нечего, зимой какая работа в огороде. Теперь, каждый вечер они мне сообщают по телефону свои новости. Если что важное, я записываю. Вас какой день интересует?