— Мы можем задержаться и поехать с вами, — ответил князь Иван.

Герцог покачал головой:

— В этом нет необходимости, вам лучше начать запросы по нашим общим делам как можно скорее. Если у вас появится какая-нибудь информация о приобретении антиквариата к нашему прибытию, мы сможем сразу же приступить к обсуждению наших планов на будущее.

Князь Иван счел его предложение вполне резонным, к тому же князь Александр тоже решил ехать с ним, поскольку был обрадован рекомендацией, данной герцогом для вручения командующему Иностранным легионом, и спешил поскорее ее доставить.

Они попрощались с Великим князем и Милицей, которые, как обычно, завтракали в каюте. Долли тоже завтракала у себя, поэтому герцог не видел ее этим утром.

Почти всю ночь герцог не сомкнул глаз и думал, как ему поступить с Долли.

Он не мог сойти с яхты и оставить своих гостей, как сделал бы при других обстоятельствах, поскольку на нем полностью лежала ответственность за Великого князя и княжну.

Он услышал, как кто-то поднимается по трапу, и оглянулся в надежде, что это приехал врач, но увидел какого-то египтянина с пакетом.

Движимый любопытством, он подошел к дежурившему у трапа стюарду, которому египтянин объяснял, кому он принес сверток, и услышал, как тот говорил:

— Для княжны! Джентльмен говорит — просто для леди, которую зовут княжна.

— Отнеси это ее светлости, — сказал герцог стюарду.

Он опять полюбопытствовал у египтянина:

— Что в вашем свертке?

— Очень красивое платье, сэр. Их лучший магазин — в городе. Посещайте.

Он достал визитную карточку откуда-то из кармана своих широченных одеяний и всунул ее в руку герцога.

Герцог теперь понял, почему князь Иван поспешил с яхты гораздо раньше, чем было необходимо, чтобы доехать до вокзала.

Они никогда не обсуждали поведение княжны, но герцог был уверен, что князь Иван знал, почему она носит свое старенькое платье и отказывается принять другую одежду от столь ненавистных ею англичан.

Интересно, подумал он, снизойдет ли она теперь до совместных обедов и ужинов с ним и со всей компанией, когда наденет собственное платье. Поглядеть бы, как она прореагирует на покупку князя Ивана.

Герцог решил спуститься вниз и поинтересоваться здоровьем Великого князя. Но тут он увидел, как навстречу удаляющемуся египтянину по трапу всходит другой мужчина.

Он подумал, что это, видимо, доктор, и стал ждать, пока он приблизится, чтобы поприветствовать его. Тут к нему подошла Долли.

— Привет, Бак, — сказала она. — Почему никто не сказал мне, что князья Иван и Александр так рано уедут?

— Они просили меня передать тебе привет, — ответил герцог, — и поблагодарить за чрезвычайно приятную компанию.

— Мне будет не хватать их, — сказала Долли. — И все-таки я предпочитаю быть наедине с…

Она внезапно умолкла и издала удивленный вскрик, когда мужчина, которого герцог видел на трапе, вдруг очутился рядом с ними.

Герцог поднял голову и воскликнул:

— Роберт! Что ты здесь делаешь?

— Привет, Бак, — ответил граф Чатхэмский.

Он наклонился, целуя свою жену в щеку.

— Я думал, ты удивишься, увидев меня, Долли!

— Я и удивилась, — ответила Долли. — Я думала, что ты на много миль далеко отсюда, охотишься на львов, а точнее — на львиц.

Она обращалась к мужу, как всегда, в легкой фривольной манере, но граф серьезно и тихо сказал:

— Я получил телеграмму, в которой сообщается, что я должен немедленно возвращаться домой, моя мать при смерти.

— Сожалею, — сказал герцог.

— Я пытался узнать, где вы находитесь, чтобы забрать Долли с собой, и вдруг узнаю, что «Сирена» причалила здесь утром.

— Я не ожидал прибыть сюда так скоро, — ответил герцог.

— Я ждал вашего прибытия, — продолжал граф, — потому что Долли может теперь поехать домой со мною.

Он посмотрел на жену и так же, как и герцог, заметил, что Долли готова возразить, что не намерена покидать яхту.

Однако она понимала, что тем самым оскорбила бы свекровь, продолжая путешествие по Средиземноморью, в то время как ее муж сумел возвратиться из Африки.

— Неужели необходима такая спешка? — спросила она.

— Сомневаюсь, что, когда мы прибудем домой, матушка еще будет жива, — ответил граф.

— Каковы же ваши планы? — спросил герцог, видя, что Долли не отвечает.

— Я заказал две каюты на пароходе, отплывающем сегодня после полудня, — сказал граф, — и, чтобы добраться быстрее, мы сойдем с парохода в Риме и поедем дальше на поезде.

— Я не люблю поезда! — сердито сказала Долли.

Герцог знал, что на самом деле она не хотела покидать его, но чувствовал огромное облегчение, что избавится от нее.

— Сочувствую тебе, Роберт, — сказал он графу. — Пойдем в салон, выпьем чего-нибудь.

— Я предпочел бы кофе, — ответил граф, — еще слишком рано для чего-либо другого.

— Согласен, — сказал герцог.

Он хотел уже отойти от трапа, когда увидел человека, которого ждал, — тот выходил из Старого, довольно потрепанного автомобиля.

Несмотря на тропический костюм, он выглядел точь-в-точь как доктор и даже держал в руке традиционный черный чемоданчик.

Герцог повернулся к Долли:

— Приехал доктор осмотреть Великого князя. Поухаживай за своим мужем, он, наверное, захочет увидеться с Нэнси и Джорджем.

Не дожидаясь ее ответа, он приветствовал доктора, поднявшегося на борт, и повел его в каюту Великого князя.

Спустя полчаса Доукинс привел доктора в каюту герцога.

Он не присоединился к остальной компании, поскольку опасался, что Долли станет придумывать причины, чтобы не покинуть яхту и отправить мужа домой одного. Кроме того, он остался в каюте, потому что был серьезно встревожен состоянием Великого князя и хотел поскорее узнать диагноз доктора.

Герцогу казалось (хотя он мог и ошибаться), что его высочество сильно ослаб за последние двое суток.

Доукинс докладывал ему, что у Великого князя бывают сильные приступы, особенно по ночам, и герцогу необходимо было услышать мнение врача как можно быстрее.

Доктор, англичанин по национальности, вошел в каюту с суровым выражением на лице.

— Садитесь, пожалуйста, доктор Джонсон, — предложил герцог. — Вы понимаете, конечно, с каким нетерпением я жду вашего мнения о состоянии здоровья моего гостя.

Как и было условлено, никто на яхте не должен был раскрывать тайну личности Великого князя до того, пока они не прибудут в Каир.