из старших плотников. Мы с Егором с удовольствием отправились в гости, прихватив фрукты и вино.

Встретили нас, как старых друзей и проводили в кубрик, где уже был накрыт стол. Мы присоединились к большой компании мастеровых и славили именинника. Я плохо понимал турецкий и совсем не понимал греческий. Но многие из мастеровых, хоть с трудом, но изъяснялись на русском и французском.

Разговорившись, я приобрёл представление о турецком флоте. Оказывается, у турок нет на кораблях постоянных воинских экипажей, исключая офицеров и чиновников морской службы. Плотники, лоцманы и другие мастеровые набирались в основном из греков. Им платили неплохое содержание и снабжали инструментом. Матросов же набирают в Константинополе, обычно, перед самым походом. Ловят в городе и в его окрестностях всякий сброд. На флагманском корабле находилось много невольников из мальтийцев. Их использовали для верховых работ с парусами. По секрету один грек из урядников поведал, что на их корабле при выходе из Константинополя было больше восьми сотен человек. Но уже больше сотни сбежало.

– Как же расписаны команды? – спросил я.

– Как и везде – по вахтам, – ответили он мне. – Только у вас на русских кораблях перекличка утром и вечером, а у нас один раз, когда выходим под парусами. После каждый делает, что хочет. Как только налетает буря, и надо срочно убавить паруса, происходит полнейший бардак. Лоцманы обычно руководят всем этим стадом обезьян.

– Лоцманы? – все больше удивлялся я.

– Да. Наблюдают за всем: надо паруса убавить или добавить, повернуть по ветру, следят за положением руля, за снятием с якоря, за входом в порты. Лоцманы на собственные деньги покупают карты и инструменты навигации.

Элитное подразделение – пушкари. По требованию Хусейн-паши, канониров стали обучать воинской науке по всем правилам. Они строго соблюдают дисциплину. Возле орудий у них всегда порядок. Пушки смазаны и вычищены. Заряжают они скоро и стреляют неплохо. Жалование получают хорошее от Топхана, литейного двора. Но и наказывают их строго.

Хусейн-паша распределил по всем кораблям по двадцать четыре французских ружья и столько же сумок с патронами. Нанял французских советников для обучения уставу и артикуляции. Турки возмутились: почему это их должны дрессировать, словно собак? Но все же устав учили и упражнялись с ружьями.

Продуктовое довольствие команде раздавалось скудное: сухари, маслины, лук. Только по пятницам варили чорба из чечевицы с коровьим маслом. Простым матросам платили по сорок пиастров. На наши деньги, это около двадцати восьми рублей. Греки же, в зависимости от должностей, получали от пятидесяти до ста пиастров.

Греки пользовались особым положением на турецких кораблях. У них даже был свой камбуз. В кубрике дозволено было держать питейную лавку. Нередко, во время стояния у островов, на корабль позволяли взойти православному священнику, где он справлял богослужение. Вот, с лекарями – беда. Хирургов и лазаретов не держали. Есть костоправы, но от них и лечение соответствующее.

В дни стоянок турки обычно развлекались музыкой. Рассаживаются вкруг на палубе и слушают, как кто-нибудь играет на тамбуре, что-то типа мандолины, или на дудке. Любят слушать сказки. На каждом корабле есть сказочник, который устраивает целое представление, сопровождая повествование театральными жестами, меняя голос и интонацию. Один актёр играл все роли. Танцы считают недостойные мужчин, поэтому турки никогда не танцевали и вино не пили. Любят играть в шахматы и мангала. Что непривычно: весь кубрик пропах табаком. Под потолком всегда висит облако дыма. Матросы постоянно курят и пьют кофе маленькими глоточками.

Все мусульмане обязаны соблюдать дневной и вечерний намаз. По призыву корабельного хаджи, все верующие в Аллаха собираются на шканцах, расстилают коврики и молятся.

Воровства не случалось никогда. За воровство просто выкидывают за борт. За иные преступления наказывают битьём по пяткам.

Мы весело провели время. Уважая мусульманские обычаи, греки пили мало вина, да и то, разбавляли его водой. Попробовали мы ужасно крепкий кофе. Курили кальян с ароматными травами. Лишь под утро с Егором вернулись на «Святой Павел».

* * *

Как только ветер стал меняться, и дождь утих, адмирал приказал сниматься с якоря и выходить в море. В порт зашло австрийское торговое судно, следовавшее к острову Занте. Непогода заставила корабль укрыться на денёк в тихой гавани Кефалонии. В местном питейном доме шкипер, захмелев, выболтал, что заходил в Анкону и наблюдал погрузку двух военных судов. Прознав об этом, Ушаков потребовал шкипера к себе и допросил.

Вечером того же дня состоялся военный совет.

– Стало известно, что через Анкону французы пытаются доставить помощь на Корфу, – сказал Ушаков. – Этого нельзя допустить. Два венецианских корабля «Вулкан» и «Копчик», имеющие вооружение по шестьдесят пушек, вскоре готовы выйти в море. Корабли загружают продовольствием и боеприпасами. Так же французы намерены перебросить на Корфу наёмный отряд в две тысячи штыков. Надо немедленно блокировать все подходы к острову и не допустить укрепления гарнизона. Блокаду доверяю капитану Селивачёву. Линейные: «Захария и Елизавета», «Богоявление Господне», Фрегат «Григория Великая Армения» поступают в его распоряжение. Прошу уважаемого Кадырбея выделить линейный корабль и два фрегата из турецкой эскадры.

Остров Святой Мавры

Оставив небольшой отряд на Кефалонии, эскадра направилась к главной крепости архипелага, острову Корфу. По пути встретился пакетбот, спешащий с донесением от каперанга Сенявина. Месяц назад экспедиция из двух линейных и двух фрегатов во главе Дмитрием Сенявиным была отправлена для освобождения острова Святой Мавры. В депеше Сенявин докладывал, что столкнулся с серьёзным сопротивлением. Французский гарнизон засел в хорошо укреплённом форте и не намерен сдаваться. Но все бы – ничего. Форт взять возможно. Возникла другая трудность. Похоже, что за спиной Ушакова Али-паша Янинский тайно ведёт переговоры с французами о сдаче островов. Мало того, потихоньку снабжает осаждённых порохом и продовольствием. Поэтому французы готовы стоять до конца.

Адмирал немедля приказал семи кораблям повернуть к острову Святой Мавры: четыре русских и три турецких. Среди них и флагманский «Святой Павел». Остальная же эскадра продолжила путь к Корфу.

Остров Святой Мавры оказался небольшим, но защищён был очень удачно. Стены форта опускались прямо в море. Мелководье и множество подводных камней не давало близко подойти кораблям. Невозможно было скрытно подплыть, чтобы дать прицельный залп или быстро высадить десант. Артиллерия на фортах стояла дальнобойная.

Приближались при слабом ветре к острову. Слышна была беспрерывная канонада. Корабли Сенявина вели перестрелку с бастионами. Ушаков приказал войти в канал и встать на якорь.

– Рассказывай, Дмитрий Николаевич, что произошло, – тут же потребовал Ушаков, как только капитан Сенявин появился в кают-компании «Святого Павла».

– Дела нехорошие, – докладывал Сенявин. –