Я стояла в центре зала мучилась собственными мыслями, и лишь любимая песня даровала надежду, но в то же время пожирала еще больше. По моему лицу бежали слезы. Я не знала, что делать. Вдруг я почувствовала, что кто-то скинул мои волосы на бок и нежно прикоснулся моей спине, за тем шее и кончиками пальцев нежно погладил ее. Я дрогнула и повернулась:

— Чшшш, тише, Солнышко, это я, — ели слышно прошептал Себастьян. Он носом уткнулся в мои волосы, наслаждался ароматом и улыбался. Когда он увидел мои заплаканные глаза, его нежность моментально исчезла, в его зрачках запылал огонь. Скрытый гнев опять вырвался наружу.

— Кто заставил тебя заплакать? Скажи немедленно! — он уже кричал.

— Для чего? Хочешь наказать? — сквозь слезы спросила я.

— Солнышко, я убью любого, кто заставил, тебя заплакать. Мила, у тебя тридцать секунд, чтобы сказать мне, что случилось!

— Так, застрели себя!

— Что?

— Я из-за тебя в таком состоянии! Ты лжец и подонок, Себастьян! — он подошел, чтобы обнять меня и, как всегда, успокоить. В этот миг эмоции взяли верх над моим воспитанием, и я дала ему громкую пощечину. Я испугалась от содеянного. Он удивился, его глаза, в миг, стали страшными, за тем он улыбнулся и укусил губу.

— Не заводи меня девочка! Мне в какой-то момент станет наплевать, кем ты мне считаешься.

— И что ты мне сделаешь? То же, что и с Кетрин? Укусишь шею? Тебе, уже, виски, вижу, не устраивает?! Твой пыл затихает, кусая плоть? Вампир чертов!

— Что эта дрянь заворчала?! — он стал яснее понимать, что случилось.

— Не говори так о своей девушке!

— Так, этот разговор уже выходит за грани приличия! — сказал он и насильно потащил меня в сторону.

— Отпусти, куда мы идем? Псих! — я была в истерике.

— В спокойное место, где можем поговорить.

Мы вышли на террасу. Она открывала вид на город, будто все районы до окрайностей лежали на ладони. Здесь тоже было тусклое освещение, но свет луны, волшебным образом менял картину.

— Теперь по порядку!

— Я…, — хотела сказать слово, как он закричал и не дал мне продолжить.

— Молчать! Слушай внимательно. Во второй раз повторять не буду. МЕЖДУ МНОЙ И КЕТРИН НЕЧЕГО НЕТ И БЫТЬ НЕ МОЖЕТ! Я только один раз поцеловал ее, она попросила оставить засос, я сделал это, даже не знаю почему. Мое эго сыграло роль.

— Да и ты так увлекся ею, что даже не хотел забрать меня из школы, правда? Ты даже не думал, что я там без книг, без денег с пустым телефоном, в котором был только твой номер, — слезы лились без остановки. Мы ссорились, я плакала, он же, не знал, что делать.

— Мила, она врет, наоборот, ей причинило боль именно то, что я оставил ее полуголую на моем столе и помчался за тобой, — уже спокойно проговорил он и обнял меня, но я вырвалась из его сильных рук и побежала во внутрь. Я не поверила не единому его слову, и, в то же время, осознавала одно: если не убегу из его рук, я проиграю навсегда, я потеряю голову, и это не принесет не к чему хорошему. Я была зависима от каждого его касания.

От лица Себастьяна

“Сомнений нет, ты без ума от меня, так же сильно, как и я от тебя!” “Тебя уже даже не волнует, сестра имеет право или причин вести себя так или нет” “Ты ревнуешь, детка” я улыбался сам себе, как больной. “А Кетрин надо наказать”. Я думал, как поступить, когда на мой телефон пришел звонок, это был Мет:

— Шеф, Чарльз заказал огромный букет, его привезли пять минут назад. Он готовиться к предложению.

— Делаем так, как я говорил. Будьте на чеку.

— Хорошо, я вас понял.

Я стоял на балконе. Все мое тело дрожало от нервов. Через витражные стекла я заметил Дакоту и Ричарда. С ними был и Стакер. Не было сомнений, они спустились, чтобы присутствовать на помолвке Милы и Чарльза. Я по жизни не умел проигрывать, поэтому мне не было больно. Это было делом нескольких минут. Помолвка не должна была состояться. Я все учел и рассчитал.

Музыка сменилась на более романтичную. Толпа окружила центр зала. Скрипачи играли Шопена. Кетрин, закрывая глаза Миле, улыбаясь, вела ее в центр зала, где с огромным букетом и с кольцом стоял Чарльз. “Лицемерная дрянь!” Они дошли до Чарльза, толпа стала аплодировать, и Кетрин открыла глаза Миле. Она пришла в шок. Все мы знали, что ее ждет сегодня, кроме нее самой. Мила ошарашенно стояла, а перед ней на одном колене стоял Чарльз Стакер, с открытой коробочкой кольца. Рядом стоял его помощник, держав букет. Миллиметровый расчет: я вошел в зал. Левой рукой снял оружие с пояса брюк и спокойно зарядил. Я как пантера приближался к центру, тихо, но уверенно, не обращая внимания на окружающих, а они на меня. Я направил прицел на Чарльза, как перед глазами появилась Мила. Чарльз покрутил ее и если бы я выстрелил в этот момент, я бы попал в Милу. Мой слух порезали слова, которых я боялся больше всего на свете “Да, Чарльз, я согласна!” прозвучал голос Милы. Я обессиленно опустил пистолет, он с грохотом рухнул на мраморный пол. В моем наушнике прозвучал голос Мета: “Шеф мы нечего не смогли сделать, она согласилась. Никто этого не рассчитал” он был не менее подавлен, чем я. Начался переполох. Все приближались к ним, чтобы поздравить, только я один стоял, и не знал что делать. Я смотрел на Милу и понял, что эта семнадцатилетняя малолетка поиграла со мной и бросила. Она сломала меня и уничтожила. “Ты проиграл, Себастьян!” пробежалось в моем сознании. Я не двигался с места, Мет подошел ко мне сзади:

— Шеф…

— Чшшш, — не дал я ему заговорить и рукой остановил его. Он остался стоять позади меня. В какой-то момент Мила, сквозь толпу людей, посмотрела на меня. Я смотрел в ответ, не моргая, она первая отвернулась.

— Мет, бери ключи, отвези меня домой, я не смогу сесть за руль.

— Конечно, — ответил он и отобрал с пола мое оружие.

От лица Камиллы

Десятки людей подходили и поздравляли нас. Никто даже не догадывался, что происходило внутри меня. Я умерла сегодня. Вы думаете, что человек может умереть только физический? Как же вы заблуждаетесь! Душевная смерть хуже физической. Я ненавидела того, кому сказала сегодня “Да!”.