— Моя мать всегда говорила — леди не подобает сидеть, скрестив ноги. Это вульгарно. Ой! — Пожилая дама испуганно прижала руку ко рту. — Я совсем не хочу сказать, что здесь кто-то вульгарен. Эти условности соблюдались в то время, когда я была совсем молоденькой.

— Хорошо, — остановила Клео словоохотливую старушку, — а теперь все снова возьмитесь за руки и сконцентрируйтесь на ключе. Пристально смотрим на пламя свечи и мысленно представляем ключ…

Клео обежала глазами круг. Все уставились на пламя свечи. Все, кроме Дэниэла. Тот смотрел на нее. Клео нетерпеливо сжала его руку и кивнула на центр круга.

Все смотрят на свечу! — напомнила она.

Дэниэл сдвинул брови и поджал губы, всячески демонстрируя презрение к происходящему. Но все-таки повернулся к подрагивающему язычку пламени.

Клео заговорила тихо, стараясь, чтобы слова ее действовали на участников эксперимента гипнотически:

— Смотрите, не отрываясь, на пламя, думайте о ключе. Думайте только о ключе. Мысленно представляйте себе этот ключ. Когда сочтете, что готовы, закройте глаза. Медленно, медленно… Тогда и с закрытыми глазами вы по-прежнему будете видеть пламя. А внутри этого пламени — ключ…

Клео уже много лет не пыталась впадать в транс. С тех самых пор, как поселилась в Мэдисоне, штат Висконсин, после гибели Джордана. Сегодня она меньше всего хотела заниматься гипнозом, она всего лишь планировала пустить в ход элементарные приемы — пощекотать собравшимся нервы. Свечи, концентрация духовной энергии — подобные вещи вызывали презрение Дэниэла, именно потому она это и устроила, чтобы отомстить ему.

Но вместо того, чтобы контролировать ситуацию, Клео почувствовала, что ее завораживает пламя свечи, оно поглощает ее, влечет куда-то. Совсем не похоже на то, что было в прошлый раз в Мэдисоне. Она не чувствовала, что перемещается куда-то. Наоборот, на нее навалилась тяжесть, невероятная тяжесть… непреодолимая сонливость…

Глаза ее невольно закрылись, ритмичным и ровным стало дыхание. И неожиданно она заснула. Заснула, хотя и бодрствовала.

…Она идет по дороге.

Босая. Мелькают красные ногти на ногах. И шишка на среднем пальце — подарочек с тех времен, когда она сломала его, босиком играя в софтбол.

Сарай.

Большой красный сарай.

С ржавым флюгером на крыше.

Вообще, флюгеры весьма забавные штуковины. Но этот почему-то ей не понравился.

Металлический, в форме свинки. И поскрипывает, крутясь туда-сюда, хотя ни малейшего ветерка на коже она не чувствует и не шуршат мертвые листья на обочине дороги.

Внезапно сон переменился.

Вдруг она очутилась уже внутри сарая.

На крыше зияет рваная дыра. Подняв глаза, Клео увидела темные, взбаламученные облака.

«Проснись! — приказала она себе, так же как приказывала, когда ей снился сон про тыкву. — Открой глаза! Тебе только и нужно — открыть глаза, и все закончится. Открой глаза, и все, ты будешь в безопасности».

Но открыть их она никак не могла.

Чья-то рука надавила ей на затылок, наклоняя, заставляя посмотреть на пол.

Потом вдруг в руках у нее очутилась лопата. Она почему-то знает — ей надо копать прямо перед своими босыми ногами с красными ногтями.

И она начала копать.

Ей не хочется, но выбора у нее нет.

Лопата ударяется обо что-то твердое. Клео наклоняется, заглядывает в темную яму.

На дне ее лежит тыква.

Расколотая раздавленная тыква…

«Нет! О боже, нет!»

Завизжав, Клео отпрянула, стукнулась головой обо что-то твердое. И ее окружила непроницаемая тьма.

Медленно Клео приходила в себя. Постепенно стали проступать окружающие предметы. Потом в сознании пробилось гудение голосов, оно становилось все отчетливее, и наконец она стала различать голоса.

Вот голос Джо — возбужденный, встревоженный, звучащий совсем рядом, как будто она стояла прямо над Клео.

— Дорогая, с тобой все в порядке?

— Ей нужен воздух! Она просто потеряла сознание. — Это доктор Кэмпбелл.

И близняшки в шоке, испуганные и растерянные.

— Это так и полагается?

Еще чей-то голос. Чей, она никак не могла сообразить. Паркера?

— Может, нам не следовало расцеплять рук? Зря мы нарушили круг.

— Это уж слишком, — вмешался еще один голос.

Дэниэл.

— Не видите, что ли, она тут просто разыгрывает представление? Что с вами? — Голос его звенел от гнева. — Эта женщина — искусная артистка. Шарлатанка, вот кто она.

— Как ты можешь такое говорить? — встала на ее защиту Джо. — Только посмотри, как бедняжка побледнела.

— Она всегда такая. А тут еще эти чертовы потемки. Кто-то задул свечку.

Дэниэл отошел; каблуки его грубых башмаков звонко печатали шаг на деревянном полу, и тот вздрагивал под щекой Клео. Теперь она понимала, где находится.

В Египте, штат Миссури. В полицейском участке.

И Дэниэл Синклер беснуется как ненормальный, отчего у нее еще сильнее пульсирует боль в висках.

Клео уловила запах дыма: так пахнет свечка, после того как ее задуют. За этим раздражителем последовал звуковой — сердито рванули на окне шторы. Сквозь смеженные веки Клео ощутила — комната переменилась, в ней стало светлее. В лицо повеяло прохладой.

Застонав, она медленно открыла глаза.

— Ну как ты? — спросила Джо. — Получше? Клео кивнула. С помощью Джо ухитрилась сесть. И зря. Ее сразу замутило, к горлу подступила горечь.

— Где туалет? — с трудом выговорила она. Мгновенно оценив ситуацию, Джо сунула под нос Клео плетеную корзинку для мусора. Нет, только не это! Еще не хватало, чтобы ее вывернуло на глазах у всех. Это не входит в шоу.

Еле сдерживая тошноту, Клео с трудом поднялась, выхватила у Джо корзинку. Прижав ее к груди, Клео ринулась по длинному коридору. Джо, одной рукой придерживая ее за талию, другой за локоть, направляла ее куда следует.

Как только Клео заметила туалет, она высвободилась из цепких объятий Джо и, захлопнув перед ее носом дверь, упала на колени. Освободившись от съеденной недавно булки и газировки, Клео перевела дух. Она села рядом с унитазом, привалясь спиной к стене, обхватила ноги и уткнулась лбом в колени.

«Что же все-таки там случилось?»

С ней что-то неладно. На самом деле что-то неладно.

«Я — сумасшедшая».

За закрытой дверью раздавались голоса — там шел спор. Клео показалось, что Дэниэл намеревается открыть дверь, а Джо старается помешать ему.