– Если я правильно все понял, – начал Вадим, – то в вашем случае причиной или проводником мог послужить именно амулет бесконечности.

Старуха покрутила амулет в руках, а затем спрятала изящную вещицу под меховую жилетку.

– Их два, – ответила она, – один у меня, второй у Конди. Если в моем перемещении действительно виноват амулет, то обратной дороги нет.

– Это точно? – нервно спросил Павел. – Вы уверены?

– Оба амулета тут, и чтобы вернуться, один из них должен быть там, – она махнула рукой, словно отгоняя назойливую муху, – в нашем времени.

– Постойте! – возразил Вадим. – В нашем случае не было никакого амулета бесконечности.

– Да! Не было, – подхватил Паша, – и как же тогда, по-вашему, мы сюда залетели?

– Не знаю, – честно призналась шаманка, пожав плечами.

– Дело ясное, что дело темное, – сделал вывод Вадим.

Он хотел еще что-то добавить, но старуха перебила его:

– Вам надо было спросить у вашего третьего друга. Он больше вашего хотел попасть сюда.

– Так он же погиб, – робко сказал Паша, – разве нет, Вадя?

– Да, я видел его тело.

– И его закопали? – спросила шаманка.

Вадим провел рукой по щетинистой щеке.

– Сам я не видел, но всех убитых зарыли прямо на месте боя.

Елена Константиновна лукаво посмотрела на гостей:

– Иногда живые выглядят как мертвые, а мертвецы как живые…

– Не понял… – честно признался Павел.

– Нет, нет, – запротестовал Вадим, – это все бабушкины сказки, ой, извините, – он осекся.

– Ничего, – едва заметно махнула рукой женщина, – ничего.

– Я видел его лежащим… Жаль, конечно, но он не дышал, – продолжил Вадим, – он погиб, это точно.

Шаманка мягко улыбнулась им:

– Неисповедимы пути….

– Вы лучше скажите, – попросил Вадим после секундной паузы, – зачем вы нас позвали, разве только для того, чтобы посмотреть на нас и поболтать?

Лукавая улыбка не сходила с ее лица.

– И для этого тоже.

– А что насчет того, что мы якобы можем помочь вепсам в защите от викингов?

– Можете, – подтвердила Елена Константиновна.

Оперевшись на клюку, она встала, отошла в дальний угол, наклонилась и стала рыться в маленьком сундучке, стоявшем под светильником. Через минуту она вернулась на место, сжимая в руках какой-то пузырек.

– Скажи мне, Вадим, ты боишься крови? – спросила она, усаживаясь на табурет.

Вадим искренне удивился и вопросу и тону, каким он был задан.

– Ну не то чтобы боюсь, – не понимая, к чему клонит шаманка, ответил он, – просто, когда я вижу человеческую кровь, со мной что-то происходит…

– Что происходит? Можешь мне рассказать?

Вадим скривил губы, раздумывая и подбирая слова.

– Я толком и не знаю… Ну, дурею я, что ли, становлюсь агрессивным, одним словом.

– И как часто? – поинтересовалась шаманка.

– Бывало, но не часто… может, пару раз, в драке. Но я никого не убивал, если вы об этом.

– А здесь, в бою на переправе?

– Ну, вы хватили, Елена Константиновна, на переправе был настоящий бой, там выбирать не приходилось, и потом…

Она не дала ему закончить и вновь спросила:

– Значит, кровь тебя возбуждает только в бою?

– Не знаю, – пожал плечами Вадим, – может быть… что-то типа того.

– Хорошо.

– Что ж тут хорошего? Каждый раз, попадая в драку, я боялся, что у меня замкнет в голове.

– То, что плохо там, – она указала пальцем вверх, – хорошо здесь и имеет большое значение.

И после короткой паузы констатировала:

– В тебе есть дух Мэнку, или, как говорят викинги, дух воина-берсеркера. Я вижу… я чувствую эту силу в тебе.

– Так берсеркеры мухоморы жрут, – вставил Павел, – это даже я знаю.

Она укоризненно посмотрела на Пашу.

– Дурманят себя только слабые. Берсеркера дурманит кровь, своя и чужая. Воин бросается на врагов в слепом бешенстве и убивает многих, не замечая собственных ран.

– Не-е-е, я так не могу, – ответил Вадим.

– Можешь, – твердо произнесла шаманка, – в твоем веке ты был скован и законами, и моралью – убивать нельзя! Здесь все по-другому. Милиция не защитит тебя. Только ты сам – и никто больше. Здесь убить врага – высшая благодетель, наилучшая награда храброму воину. Ты – заблудшая душа, попавшая через врата времени в свою стихию. Нужно только указать правильный путь твоей душе, помочь открыть дверь.

– Вы что же, думаете, что из меня можно сделать берсеркера? – горько улыбнувшись, спросил Вадим.

– Ничего из тебя делать не надо! – твердо ответила Елена Константиновна. – Мать-природа уже сделала все, что надо. Вон как от тебя наш лесовичок улепетывал, на всю округу шума было!

– Какой лесовичок?

– А кого ты увидел и напугал в лесу при первом своем появлении?

– А-а-а, – протянул Вадим, – дед-лесовичок.

– Именно. Он мне про тебя и рассказал.

– А что же во мне такого страшного?

– Об этом после, – спокойно изрекла женщина.

Она открыла пузырек и смочила большой палец правой руки.

– Что это? – спросил Вадим. – И зачем?

– Не бойся – подставь лоб! И никакой лемби[38]тебе будет не страшен, да и наши духи перестанут тебя чураться.

Вадим понял, что секрет зелья ему не откроют.

– Была ни была!

– Вот и хорошо, – Елена Константиновна приложила палец ко лбу Вадима и что-то тихо зашептала.

Когда она отняла палец, на лбу юноши четко отпечатался темно-красный след.

– О! Красный кружок, прямо как у индусов! – глянув на точку, отреагировал Павел.

– Ты что-нибудь чувствуешь? – спросила шаманка у Вадима после короткой паузы.

– Да вроде нет… ничего особенного… Так, жжет немного…

– Это нормально, скоро пройдет, – с этими словами она наклонилась вперед и дунула на лицо юноши.

Легкий ветерок всколыхнул его волосы и мгновенно остудил лоб, а Павел, широко раскрыв глаза, следил, как темное пятнышко мгновенно исчезло с кожи друга.

– Ого, – восторженно произнес он, – прямо соловей-разбойник свистнул.

– Не жжет? – спросила Коди, спрятав опустевший пузырек.