– Благодарю вас, господин подполковник, – офицер кивнул Мартошу и начал свой доклад.

Теперь оставалось только тянуть время и постараться отвлечь внимание собравшихся на себя, чтобы они не отвлекались на происходящее за стенами зала заседаний. Никто из собравшихся, кроме отставного имперского подполковника, военного образования не имел, потому и слушали внимательно. Пока Алекс излагал сложившуюся диспозицию, пожилой штабист лишь изредка, будто соглашаясь, кивал своей седой головой. Когда же командующий начал излагать свой план на предстоящую кампанию, лицо его замерло, а затем на нем явственно начала проявляться недовольная и несогласная мина. Ближе к концу доклада офицер едва сдерживался от того, чтобы заявить о своем несогласии с предложенным планом во всеуслышание, и только привитая долгими годами службы субординация не позволяла ему сделать это.

– …таким образом, взятие Камы создает условия для…

Для чего именно создаются условия, никто услышать не успел. Сначала из-за плотно закрытых дверей донесся непонятный шум, затем что-то с грохотом упало.

– Что там такое?! – возмутился господин председатель. – Эй, там, нельзя ли потише?!

Видимо, решил, что это охранники Куйчернеджи с кем-то повздорили, и в этом был почти прав. С той стороны двери грозный окрик проигнорировали, толстые деревянные створки вздрогнули от сильного удара снаружи, но выдержали. Кто-то из членов комитета, войдя в зал заседания, запер за собой дверь, что планом заговорщиков предусмотрено не было.

– Да что же это такое! – возмущению председателя не было границ. – Господин Куйчернеджи!

Торговец не спеша начал подниматься со своего стула, собираясь подойти к двери и разобраться в ситуации лично, но сделать этого не успел. Алекс же в этот момент был почти счастлив – наконец-то можно было закончить с невозмутимым видом нести правдоподобную чушь и начать действовать.

– Оставайтесь на своих местах, господа! Я сказал, всем сидеть!

В руке полковника появился маленький револьвер. Почти игрушка, но на таком расстоянии весьма опасная. Сразу же стало понятно, кто из членов комитета был предупрежден, эти продолжали сидеть спокойно, а для кого все произошедшее стало полной неожиданностью. Эти заерзали. Не тот это был контингент, чтобы постоянно носить при себе оружие, но у кого-то в кармане вполне мог найтись револьвер. Обстановка резко накалилась, а начинать со стрельбы переворот, планировавшийся бескровным, очень не хотелось.

В этот момент входная дверь не выдержала второго, куда более сильного удара, и распахнулась настежь. Первым, едва удержавшись на ногах, ввалился Драган. Ну, кому бы еще доверили важнейшую роль тарана запертой двери. Следом влетели оба охранника из роты Смирко, а дальше народ повалил густо, быстро наполнив весьма немаленькое помещение. Теперь револьвер можно опустить и отдать распоряжение.

– Мартош, снимите карту, дальше разберутся и без нас.

При входе в зал обошлось без большой крови, ранен был только один из охранников Куйчернеджи, да и тот не очень серьезно, остальным намяли бока и связали. Правда, еще одному выбили несколько зубов, и они противно хрустнули под каблуками сапог. Пока в зале делили политическую власть, в отдельной комнате, запершись, глаза в глаза, выясняла отношения военная верхушка «Свободной Себрии».

– Какого дьявола, – кипятился Мартош, – вы устроили это представление, да еще и из меня сделали клоуна?!

Алекс попытался остудить кипевшие страсти:

– Успокойтесь, подполковник. Вы спросите еще, почему я вас заранее не поставил в известность! И так понятно? Вот и отлично. Все прошло, как надо. Этот разброд и говорильню уже давно пора было заканчивать!

– А деньги, – напомнил угорец, – почти за каждым членом комитета кто-то стоит, теперь мы их финансирования лишимся!

– Нам нужны не деньги. Нам требуются продовольствие, оружие, снаряжение, патроны! Деньгами сыт не будешь и стрелять ими тоже! А нам поставляют гнилые продукты, дрянное оружие и никуда не годную амуницию! Пока не наладим устойчивое снабжение всем этим, боевые действия начинать нельзя!

– Но для всего этого и нужны деньги!

– Деньги, деньги… Будут вам деньги. В нужном количестве будут, Гжешко обещал.

После этих слов Мартош как-то сразу сник, то ли смутился, то ли задумался. Затем перешел к другому, не менее насущному вопросу.

– А тот план, что вы рассказали членам совета, теперь уже бывшим, надеюсь, вы не собираетесь его выполнять?

– Нет, конечно, я еще не сошел с ума, чтобы биться лбом об укрепления Камы.

– А он вообще-то у вас есть?

– Есть! Вот здесь, – указательным пальцем Алекс постучал себя по лбу, – но с ознакомлением, господин подполковник, придется повременить. О княжеской коалиции слышали? Пока с участием в ней не определимся, ничего реализовывать не станем. Возможно, придется все перекроить.

План у Алекса был. Точнее даже не план, а общий замысел, превратить который в настоящий план освобождения Южной Себрии он просто не мог, не хватало опыта и знаний. А довериться Мартошу, после того, как тот практически признался в работе на разведку Астро-Угорской империи, не рискнул. Империя хоть и держала нейтралитет, но все может еще не раз измениться. Да и османийские шпионы наверняка присутствовали в имперском генштабе в изрядном количестве. И с княжеской коалицией требовалась определенность – всерьез они собрались воевать или все ограничится грозными разговорами.

– Но я, как начальник штаба, не могу планировать боевые действия, не зная общего плана хотя бы в общих чертах, – продолжил настаивать угорец.

– Придется потерпеть, господин подполковник, – уперся руоссиец, – а то шпионов вокруг развелось…

При этих словах Алекс бросил на Мартоша выразительный взгляд, опять заставив офицера смутиться. На этом обе стороны распрощались, пусть и недовольными друг другом, но с полным осознанием, кто из них командует, а кто подчиняется.

Большая власть накладывает большую ответственность, и чем выше по командной пирамиде ты взобрался, тем серьезнее твои проблемы и последствия ошибок. В этой простой истине полковник Барти убедился уже на следующий день. Сразу после полудня к нему ввалились Гжешко с Мартошем. Никогда ранее эта парочка в тесном сотрудничестве замечена не была, а хмуро-сосредоточенные выражения физиономий говорили о серьезности случившегося.

– О какой неприятности я еще не знаю?

Мартош сарказм в голосе Алекса проигнорировал.

– У нас большие проблемы с продовольствием, господин полковник!

– Как так? – Алекс повернулся к Гжешко. – Ты же вытряс с Куйчернеджи деньги!

– Вытряс, – подтвердил себриец, – все двенадцать тысяч до последнего денария.

– Тогда в чем дело?

– Ты же сам неоднократно говорил, что деньги есть нельзя, – напомнил Гжешко, – а сегодня с утра к нам заявились торговцы и отказались от всех ранее заключенных контрактов! Даже полученные авансы вернули!