— Да он и есть наш! — зашумели все.

— Ну да, — поправился программист, у которого был осведомленный приятель из «Нью электроник». — Схема наша, один к одному.

Джон прислонился спиной к стене и медленно опустился на корточки.

— Как? — только и смог он выдохнуть.

— Многие хотели бы знать!

Коллеги снова зашумели.

Джон вскочил и, не говоря ни слова, побежал к лифтам, потом передумал, свернул к лестнице, почти одним прыжком слетел на первый этаж и промчался мимо изумленного охранника. Выскочив на улицу, Джон кинулся было к своей машине, но, поняв, что быстрее доберется до Эвертон-холла пешком, бросился в узкий проулок между корпусами «Ситроникса».

В Эвертон-холле — здании в форме куба с зеркальными стенами — проходили самые важные заседания советов корпорации, международные конференции, симпозиумы. Когда, запыхавшись, Джон остановился на углу, то увидел, что из здания уже выходят те, кто присутствовал на презентации. Среди них был и директор «Ситроникса». Забыв о субординации и приличиях, Джон бросился к нему.

— Мистер Баррет!

— А, доктор Войтович, — каким-то тусклым голосом отозвался директор.

— Мистер Баррет, я ничего не понимаю…

— Я тоже, я тоже ничего не понимаю, доктор Войтович. Как это могло случиться? Мы работали в обстановке строжайшей секретности, мы вложили в этот проект почти все средства. И что теперь? Нас в последний момент обходит какая-то мелкая фирмочка, о которой никто и слыхом не слыхивал. Там что, работает человек, читающий мысли? Или гениальный изобретатель, которому пришла в голову та же идея, что и нам? Вы можете мне что-нибудь объяснить, мистер Войтович?

Джон молчал.

— Этот «Уэлш» всем нам показал длиннющий нос, если не сказать грубее. И так это небрежно все сделали, даже их собственный директор не присутствовал на этом шабаше. Видите ли, он сейчас очень занят тем, что принимает представителей разных концернов, которые хотят купить разработку! — С этими словами, даже не взглянув на Джона, мистер Баррет, сел в свою машину и захлопнул дверцу.

Джон направился к входу в Эвертон-холл, расталкивая выходящих оттуда. Кто-то здоровался с ним, кто-то сочувственно пожимал руку, кто-то хлопал по плечу. Джон механически отвечал на приветствия, что-то бормотал в ответ на сочувственные речи, смотрел под ноги и шел вперед, сам не зная, что хочет найти в быстро пустеющем здании. Тут он увидел на полу яркую листовку, отпечатанную явно наспех, без всяких полиграфических изысков. Она извещала о презентации нового процессора, которую проводит фирма «Уэлш», внизу листка были указаны адрес и телефон фирмы. Джон подобрал бумажку и, усевшись на широкий подоконник, быстро набрал номер «Уэлш». Ему пришлось делать это еще и еще раз, поскольку телефон был все время занят. Наконец на том конце откликнулись:

— «Уэлш электроникс», слушаю вас.

— Я хотел бы говорить с вашим директором, — грубо заявил Джон.

— Представьтесь, пожалуйста, и я запишу ваш телефон. Вам перезвонят, когда доктор Уэлш освободится.

— А я не желаю ждать!

— Но, сэр, у нас сегодня с утра столпотворение, директор занят. Я прошу вас, оставьте свой телефон, с вами свяжутся.

Джон нажал кнопку отбоя, взглянул на напечатанный на листовке адрес. Отлично! Он лично явится на прием к этому загадочному Уэлшу! Джон быстро зашагал вдоль главной улицы городка.

Фирма «Уэлш электроникс» располагалась в северном крыле здания университета, однако ни вывески на дверях, ни указателя, на какой этаж нужно идти, не было. Похоже, что «Уэлш» была совсем мелкой. Как же тогда она смогла обойти такой гигант, как «Ситроникс»? В глубине души Джон, кажется, знал ответ. Динозавры! Именно динозавры, неповоротливые махины, меланхолично объедающие сочные листья с верхушек деревьев, были тем самым ответом. Есть гипотеза, что именно из-за своей неповоротливости и вымерли эти гиганты. Когда кто-то мелкий острыми зубками начинал грызть им хвост, они едва успевали развернуться, чтобы сбросить обидчика, а им в это время наносились смертельные раны. Так и «Ситроникс», огромный и неповоротливый, проиграл сейчас шустрому «Уэлшу», у которого и лаборатория-то небось расположена в студенческих аудиториях, вместе с небольшой линий опытного производства. Но это все были мелочи. Главное — откуда они взяли схему? Его схему!

Джон поднялся на второй этаж, где наконец увидел на одной из дверей скромную табличку «Уэлш электроникс». Не раздумывая, даже не постучав, Джон распахнул дверь. Небольшая, почти квадратная комната была заполнена народом. Джон пробрался сквозь толпу к широкому столу, за которым сидела молоденькая секретарша, измученная постоянными телефонными звонками. Справа от стола была дверь с надписью на матовом стекле «Директор».

— Я должен видеть директора! — Джон обеими руками оперся о стол, нависая над секретаршей.

— Доктор Уэлш ведет важные переговоры, ждите.

— Не намерен ждать ни секунды! — разъяренно прошипел Джон и, пока девушка не успела среагировать, распахнул дверь в кабинет директора и ворвался туда.

В первые секунды Джона ослепил солнечный свет, льющийся из широкого окна. Он смог разглядеть лишь длинный стол и кресло, повернутое высокой спинкой к входу. В кресле сидел человек, прижимая к уху телефонную трубку.

— Доктор Уэлш!.. — начал было Джон.

В этот момент человек в кресле развернулся к нему лицом, и Джон попятился к двери. Перед ним сидела Кэролайн.

Молчание длилось несколько секунд, потом в кабинет заглянула секретарша и попыталась выдворить Джона.

— Все в порядке, Джуди. Я поговорю с мистером Войтовичем, — тихо произнесла Кэролайн.

Когда девушка вышла, Кэролайн указала Джону на стул.

— Сядь и приди в себя. На тебе лица нет.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Джон, уже осознавая всю нелепость вопроса.

— Работаю, — спокойно отозвалась Кэролайн.

— Так ты… Как тебя зовут? — последовал еще один глупый вопрос.

— Кэролайн Айрин Уэлш. Я дочь Бродерика Уэлша.

— Кого?

— Ты даже не слышал имени моего отца? — Кэролайн удивленно подняла бровь. — Да, «Ситроникс» умеет избавляться от неудобных людей. Бродерик Уэлш был одним из ведущих инженеров, работающих на этого монстра. Половина передовых идей, на которых «Ситроникс» в свое время поднялся, принадлежит моему отцу. Только вот беда, когда он их высказывал, над ним смеялись, называли мечтателем, а он просто опережал время. Его выкинули из «Ситроникса», заявив, что папа лишь зря расходует средства на свои «вечные двигатели». Именно так ему и сказали, а через десять лет не постеснялись использовать все его изобретения, ни разу не упомянув имя Бродерика Уэлша. После того как отца уволили из «Ситроникса», он организовал эту фирму. Он называл ее прототипом лабораторий будущего: маленькая, мобильная, сочетает в себе и теоретические разработки, и технологический отдел, и опытное производство. Так работа идет куда эффективнее, если, конечно, набрать толковый персонал. Вот с этим у отца всегда и были проблемы. Кто пойдет работать в какой-то маленький исследовательский центр, когда рядом стоят такие гиганты, как «Нью электроник» или «Китрон»? Папа работал со студентами и так и не воплотил ни одну из своих идей в жизнь, не хватало ни средств, ни сотрудников. — Кэролайн помолчала. — Мне с детства было интересно, чем занимается отец. Я не юрист, Джон, я инженер. Специалист по электронике. Училась в Нью-Йорке, потом долго работала там. Не так давно папа умер, и фирма перешла ко мне. Тогда я и решила, что утру нос этим неповоротливым чудовищам. И первым в моем списке был «Ситроникс». Из-за него была сломана карьера отца, а с ней сломлен и его дух. Он так и не оправился от многочисленных ударов, которые нанес ему «Ситроникс». Папа заболевал всякий раз, когда эти обманщики внедряли какую-нибудь его идею, выдавая ее за свою. Он был романтиком от науки, никогда не страховался, не патентовал свои изобретения. Так что потом ничего не мог доказать. Теперь я наказала «Ситроникс», папино имя у всех на слуху, а мы скоро станем ведущей фирмой по разработке электронного оборудования. У нас будут деньги, люди, все! «Ситроникс» будет покупать наши разработки, приползет к нам на коленях. Я наказала их за обман!