Казински состроил гримасу:

— Такой кретин?

— Или наоборот, сэр, чертовски хитрый тип. Ну кому придет в голову, что человек способен ухлопать сенатора из окна квартиры, соседней со своей?

— Умничаете, Брюстер.

— Допустим. Ну а если это маньяк?

— Гм…

Фэбээровцы спустились вниз, уступая поле деятельности экспертам. Казински уехал в местное отделение ФБР, чтобы подготовить для Вашингтона предварительный доклад, Брюстер остался в качестве координатора.

Из протокола допроса Уильяма Лэмма следователем ФБР Мартином Келлогом.

К е л л о г: Мистер Лэмм, вы знали о прибытии в Мэдисон сенатора Клиффорда?

Лэмм: Да, знал.

Келлог: А о том, что выступление сенатора состоится на площади перед вашим домом, тоже знали?

Лэмм: Да.

К е л л о г: Тем не менее именно в этот день вы уехали. Вам что, неинтересно было послушать речь вероятного кандидата в президенты?

Лэмм: Конечно, интересно, сэр. Только уехал-то я не в тот день, а предыдущим вечером, вот как.

К е л л о г: Почему и куда вы уехали?

Лэмм: Тут какая-то странная история…

К е л л о г: Расскажите подробно.

Лэмм: Видите ли, сэр, у меня есть племянник в Южной Дакоте, Барни Смит. Мы давно не виделись и… Ну, в общем, это не имеет отношения к делу. Утром того дня… за день до выступления сенатора, я неожиданно получил от Смита телеграмму.

К е л л о г: Телеграмма при вас?

Лэмм: Да, сэр. Я понимал, что этот вопрос возникнет, и взял ее. Вот она.

Далее в протокол занесен текст телеграммы.

«Дядя Уильям автомобильная катастрофа выезжайте срочно решения проблем завещанием Барни Смит».

К е л л о г: Как вы поступили, получив телеграмму?

Л э м м: Сначала я ничего не понял. Какая катастрофа, какие проблемы с завещанием? Я позвонил Смиту в Южную Дакоту. Ответил незнакомый человек, отрекомендовался адвокатом Дикинсоном и сказал, что Барни Смит попал в автомобильную катастрофу, находится в больнице в тяжелом состоянии. Так как он не уверен, что выкарабкается, то собирает всех родственников, дабы распределить между ними банковские вклады по завещанию. Я чрезвычайно удивился…

К е л л о г: Почему?

Л э м м: Потому что Барни не был богат. Скорее, он принадлежал к среднему классу. Так я и заявил адвокату Дикинсону.

К е л л о г: Что он ответил?

Л э м м: Что я не в курсе, что в последнее время Смит сколотил приличное состояние на бирже. А он, Дикинсон, действует по распоряжению Смита как его поверенный и личный друг и подтверждает просьбу немедленно приехать. Я спросил, в какой больнице лежит племянник. Дикинсон сказал, что все объяснит мне при встрече. Тем же вечером я вылетел первым рейсом в Хот-Спрингс. Когда я подошел к двери квартиры Барни, увидел пришпиленную записку. Ее я тоже сохранил. Вот…

Текст записки, зафиксированный в протоколе.

«Мистеру Уильяму Лэмму. Уважаемый сэр! К сожалению, не смог дождаться Вас. Остановитесь в отеле „Вавилон“, найду Вас завтра в полдень. Искренне Ваш Дж. Дикинсон».

К е л л о г: Продолжайте.

Л э м м: Я был совсем сбит с толку и начал подозревать какой-то идиотский розыгрыш. Ведь по словам адвоката выходило, будто"Смит может умереть с минуты на минуту, а тут — завтра в полдень! К тому же Дикинсон говорил, что Смит собирает всех родственников, а записка была адресована мне одному. Все же я поехал в отель «Вавилон», снял номер и по справочнику обзвонил все больницы Хот-Спрингса. Ни в одну из них Барни Смит не поступал. Было уже поздно, и я лег спать. На следующий день в двенадцать никакой Дикинсон и никто другой не явился. Я вернулся в дом Смита, долго звонил в дверь, мне не открыли. Тут стало окончательно ясно, что меня разыграли. Я плюнул и улетел назад в Мэдисон… А здесь меня поджидали сотрудники ФБР.

К е л л о г: Мистер Лэмм, ваш племянник был склонен к подобным шуткам?

Лэмм: То-то и оно, что нет. Он любил поддать, правда, и тогда порой разыгрывал приятелей. Но чтобы так — вряд ли… Не похоже на Барни.

К е л л о г: Ну хорошо… Теперь вот какой вопрос. В вашей квартире вы проживаете один?

Лэмм: Да.

К е л л о г: С какого времени?

Лэмм: Я купил ее в июле девяносто восьмого года.

К е л л о г: Вы не замечали, что вами интересуются незнакомые люди? Скажем, телефонные звонки, попытки познакомиться?

Лэмм: Да нет… Вот разве неделю назад заходил коммивояжер, пробовал всучить мне какие-то книги…

К е л л о г: Благодарю вас, мистер Лэмм. Сейчас с вами будут беседовать мистер Каммингс и его помощники. Вы опишете им коммивояжера, припомните дословно разговор с ним. Возможно, перед вами поставят и другие вопросы. Мобилизуйте память, мистер Лэмм. Вы понимаете, как это важно.

Л э м м: Понимаю, сэр.

Конец фрагмента протокола.

… Когда Лэмма увели, Келлог вызвал эксперта Хейлока и Ника Макферсона из оперативного отдела. Хейлоку он передал записку, сопроводив кратким напутствием. Эксперт ушел, а Келлог принялся инструктировать Макферсона:

— Необходимо установить местопребывание Барни Смита из Хот-Спрингс. Адрес даст Лэмм, но скорее всего Смита нет дома. В Хот-Спрингс выслать группу, квартиру проверить по расширенной программе, главным образом отпечатки пальцев. Смита взять в глубокую разработку…

— А какие у меня отправные пункты, сэр? — спросил Макферсон.

— Каммингс занимается Лэммом, пока это наш основной источник информации. Подключайтесь… Кажется, Лэмма устранили, чтобы освободить квартиру для снайпера, но… Что-то здесь не так, лейтенант. Ему прислали телеграмму… Вызвали к якобы умирающему племяннику, когда…

— Когда проще было его прикончить? — подхватил Макферсон.

— Вот именно… Может статься, наш мистер Лэмм замешан…

Колеса ФБР вертятся быстро. Вскоре Мартин Келлог обладал рядом сведений.

Барни Смит: две недели как отдыхает в Европе, ни о каком адвокате Дикинсоне слыхом не слыхивал. Вызван в США для допроса.

Квартира. Барни Смита: множество различных отпечатков пальцев, проверка по файлам ФБР ничего не дала, дальнейшая проверка отложена до возвращения Смита в Америку и установления его контактов.

Записка Лэмму от мнимого Дикинсона: графологи выдвинули предположения о внешности и характере написавшего ее человека.

Коммивояжер, посетивший Лэмма: размноженный фотокомпозиционный портрет разослан в отделения ФБР по всей стране. Результатов пока нет.