Волшебник заскрежетал зубами.

— Откуда мне было знать, что этот напыщенный глупец именно сегодня явится полюбоваться своим проклятым храмом? Мог бы хотя бы предупредить заранее!

— Он владеет Кольцом. Он ничем не обязан ни тебе, ни кому-либо другому.

— Ха! Думаешь, я этого не знаю?

Хаба стиснул свою плеть; кривые ногти глубоко впились в древнюю человеческую кожу. Он опустил голову. Что-то ласково погладило его по затылку.

— О, если бы только… если бы только…

— Я знаю, чего ты желаешь, дорогой хозяин. Но говорить об этом вслух небезопасно, даже здесь. Ты мельком видел Духа Кольца, ты знаешь, сколь он ужасен! Нужно быть терпеливым и верить в свои способности. Мы найдем способ это сделать.

Волшебник перевел дух, расправил плечи.

— Ты прав, дорогой Аммет, разумеется, ты прав. Просто так тяжко стоять и смотреть, как этот тщеславный, праздный…

— Давай лучше осмотрим клетки, — мягко произнес голос. — Это тебя успокоит. Но сперва, хозяин, мне хотелось бы обсудить еще одно. Что делать с Бартимеусом?

Хаба пронзительно взвыл.

— С этим гнусным джинном! Это по его милости нас выставили из Иерусалима! Гиппопотам, Аммет! На Храмовой горе — гиппопотам!

Он помолчал.

— И кстати, не кажется ли тебе, — медленно добавил он, — что он мордой и всем обликом отчасти походил на…

— Думаю, Соломон этого не заметил, — ответил тихий голос, — на наше счастье.

Хаба угрюмо кивнул.

— Что ж, я не раз подвергал Бартимеуса бичеванию за его проступки, но на этот раз бичевания недостаточно! Плеть для него чересчур легкое наказание!

— Совершенно с тобой согласен, хозяин. Это была последняя капля. На прошлой неделе он дурно обошелся с Гезери; он регулярно затевает раздоры между джиннами… Он заслуживает сурового наказания.

— Вывороченная Кожа, Аммет? Или Ящик Озириса?

— Это слишком мягкое… то слишком недолгое… Хозяин, — взмолился голос, — позволь, я с ним сам разберусь! Я алчу, я жажду. Меня так давно не кормили! Я избавлю тебя от этого негодяя и в то же время утолю свой голод.

Возле головы волшебника раздался влажный, чавкающий звук.

Хаба хмыкнул.

— Нет. Я предпочитаю, чтобы ты был голоден. Это делает тебя бдительнее.

— Прошу тебя, хозяин…

— Кроме того, все мои джинны понадобятся мне живыми, когда мы будем прочесывать пустыни в поисках разбойников. Не скули, Аммет. Я подумаю об этом. У нас будет достаточно времени на то, чтобы разобраться с Бартимеусом, когда мы вернемся в Иерусалим.

— Как тебе угодно… — злобно и обиженно отозвался голос.

До сих пор Хаба стоял, напряженно сгорбившись, согнувшись под гнетом всех бед, что так несправедливо обрушила на него судьба. Теперь же он распрямился, голос его снова зазвучал жестко и решительно.

— Сейчас пойдем готовиться к отъезду. Но сначала есть еще одно дело. Быть может, мы наконец-то получим хорошие вести…

Он щелкнул пальцами и произнес сложный набор слогов. Послышался отдаленный звон колокольчиков. Висевшие под потолком шары с бесами затрепетали, занавески на некоторых клетках побольше зашевелились.

Волшебник всмотрелся в темноту.

— Гезери?

Завоняло тухлыми яйцами, и в воздухе у границы пентакля материализовалось сиреневое облачко. На облачке сидел фолиот Гезери, который сегодня решил воплотиться в большого зеленого беса, с длинными острыми ушами и грушевидным носом. Он отвесил сложный, многоступенчатый, несколько шутовской поклон, на который Хаба не обратил внимания.

— Докладывай, раб!

Фолиот напустил на себя скучающий вид.

— Я побывал в Саве, как ты «потребовал». Я незримо бродил по улицам, прислушивался к разговорам. Я не пропустил мимо ушей ни единого шепота, ни единой брошенной мимоходом реплики, можешь быть уверен!

— Разумеется, иначе бы ты сгорел в Бедственном Огне!

— Ну да, я это имел в виду. — Фолиот почесал себе нос. — В результате я услышал массу бесполезного унылого вздора. Ну и жизнь у вас, у людей! Чем только вы не забиваете свои рыхлые маленькие мозги! Неужто вы не сознаете, как короток ваш век, как незначительно ваше место в огромной Вселенной? А вы беспокоитесь из-за приданого, зубного камня и цен на верблюдов!

Волшебник скупо улыбнулся.

— Избавь меня от этой философии, Гезери. Лично меня ничто из перечисленного не беспокоит. Меня интересует другое: что делает царица Балкида?

Гезери пожал костлявыми плечиками.

— Одним словом: ничего. В смысле, ничего необычного. Насколько я мог судить, она занята всем тем же, чем и всегда: медитирует в храмах, принимает торговцев, выслушивает прошения своих подданных. Обычная царская рутина. Уж я смотрел-смотрел, разнюхивал-разнюхивал, подслушивал всех и каждого. И что я узнал в результате? Ничегошеньки! Вообще никакой реакции.

— У нее осталось пять дней, — задумчиво произнес Хаба. — Пять дней… Ты уверен, что она не собирает войска? Не заботится об усилении обороны?

— Да какие войска? Какая оборона? — Фолиот насмешливо крутанул хвостом. — У этой Савы и армии-то нормальной нет — так, кучка жилистых девок, что толкутся вокруг царицы. А жрицы даже не потрудились окружить дворец узами, хотя бы на втором плане. Туда любой бес зайти может!

Волшебник погладил подбородок.

— Это хорошо. Очевидно, она намеревается уплатить выкуп. Рано или поздно все они поступают именно так.

— Ага, ну да, — сказал фолиот, развалившись на облаке. — А если так, отчего бы тебе меня не отпустить? Лично я по горло сыт этими призывами за тридесять земель. У меня от этого так голова раскалывается, ты не поверишь. И желваки вырастают в самых неожиданных местах. Вот, погляди! Аж сидеть неудобно!

— Возвращайся в Саву, раб! — рявкнул Хаба, отводя глаза. — Возвращайся и следи за тем, что там происходит! И не забудь сообщить мне, как только заметишь что-нибудь необычное. Вскоре я призову тебя снова, невзирая на желваки и прочее.

Фолиот насупился.

— А это обязательно? Лично мне больше нравилось на стройке!

— Со стройкой пока что покончено, — сухо ответил Хаба. — Соломон… поручил нам другую работу.

— Ого! Он на тебя разозлился. Так ты, значит, теперь не в фаворе? Вот уж не свезло так не свезло!

Губы Хабы стянулись в ниточку.

— Помяни мое слово, — проговорил он, — рано или поздно я поквитаюсь!

— Да уж, конечно! — сказал фолиот. — Знаешь, что я тебе скажу: отчего бы не сделать это прямо сейчас? Почему бы не пробраться в царские покои нынче ночью и не спереть Кольцо, пока он спит?