Я покачал головой.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы обезопасить ее, но наши отношения останутся платоническими. — Что-либо большее означало бы неприятности.

Я и так зашел слишком далеко.

Спать с Сабриной в моих объятиях было огромной гребаной ошибкой. Было слишком легко представить ее там навсегда. Это был лучший сон, который у меня когда-либо был. Когда я покидал аванпост три ночи назад, я знал, что пришло время отступить. Я становился слишком, черт возьми, привязанным.

Моя жизнь была здесь, в Прескотте, а Сабрины — в Сиэтле. Все это было временно.

А это означало, что пришло время установить некоторую дистанцию между мной и аванпостом.

Больше никаких ночевок. Больше никаких объятий и совместного сна. Больше не буду обманывать себя, что ей здесь понравится.

Потому что она никогда бы не осталась.

Глава 7

Мои глаза были закрыты, но я знала, что Бо приближается. Жар от его полных губ усиливался по мере того, как они приближались все ближе и ближе. Мое сердце колотилось все громче с каждой секундой, когда его губы нависали над моими, но не касались.

Я изо всех сил старалась держать глаза закрытыми, но в конце концов поддалась искушению и открыла их. Пристальный взгляд Бо ждал, когда мы встретимся взглядом. Его глаза были ураганом серо-голубых облаков, темнеющих с каждым движением его тяжелых штанов. Эрекция у моего бедра набухала, была твердой и толстой. Я приподняла бедра еще выше, желая, чтобы мое тело касалось его по всей длине.

Его язык высунулся и коснулся губ, вызвав волну жара у меня между ног. Я отчаянно хотел быть той, кто оближет эту мягкую розовую нижнюю губу. Я медленно подняла голову, потихоньку приближая свое лицо к его, но затем он исчез.

Голова Бо дернулась назад на фут, отпрянув от меня, как пружина. Его рука выдернулась из-под моей шеи. Рука, которая задрала мою кофточку, чтобы провести по ребрам, теперь была поднята высоко в воздух, как будто он прикоснулся к горячей плите. Желание в его глазах исчезло, сменившись отвращением. Верхняя губа, которую я так страстно желал ощутить на своей, теперь была приподнята с одной стороны.

Ему не нужно было ничего объяснять. Я точно знала, почему он отступил.

Бо Холт не связывался с такими шлюхами, как я.

Я еще глубже вжалась лицом в подушку и застонала. Этот сон становился все более частым. Чертовски частым.

Последние пару недель мне снилось одно и то же. Было почти гарантировано, что этот сон будет преследовать меня после того, как напишу сексуальную сцену в своем романе, а поскольку вчера я написала ее таки написала, меня не шокировало, что Бо появился в моем сне. Если бы только у меня была возможность изменить концовку и почувствовать, как его губы прикасаются к моим. Даже если бы это было только в моей голове, я бы хотела этого. Я была более чем сексуально разочарована — еще один побочный эффект написания сексуальных сцен.

Присутствие Бо всегда заряжало меня энергией, так что тот факт, что его не было в последнее время, должен был меня остудить. Но я была здесь, отчаянно нуждаясь в облегчении.

Прошло больше месяца с тех пор, как Бо ночевал на аванпосте. Ни разу с того дня, как он силой затащил меня в душ и вывел из ступора. В ту же ночь мы пересекли какую-то невидимую эмоциональную границу, что заставило его отстраниться и установить некоторую дистанцию между нами.

После того, как я забралась в его объятия той ночью, мы разговаривали приглушенными голосами, смеялись и поддразнивали друг друга. За вычетом самого секса, это были самые совершенные посткоитальные объятия за всю мою жизнь. Это было интимно и грубо. Это было по-настоящему и честно. Нити, соединявшие наши сердца, казались прочнее, как промышленные цепи, а не слабо сплетенные волокна.

На следующее утро я проснулась одна, чего не делала с тех пор, как начала спать с Бо на полу. Он избегал встречаться со мной взглядом и уехал вскоре после завтрака.

С тех пор он приезжал сюда только на один день, раз в неделю. Он покидал Прескотт утром и прибывал на аванпост перед обедом. Мы разделяли тихую, но вежливую трапезу, прежде чем распаковать привезенные им припасы, затем он прощался и отправлялся в трехчасовое путешествие обратно в город, чтобы успеть вернуться домой до ужина.

Дистанция была хорошей вещью — моя новая мантра.

Да, это задело мою гордость, когда я почувствовала отказ от Бо, но это пошло мне на пользу.

В течение первого месяца на аванпосте я позволила себе окунуться во все великолепие Бо. Его силу. Его нежный характер. Его успокаивающую сущность. Я убедила себя, что мне будет хорошо на аванпосте, пока он будет рядом со мной.

Но он ушел, и я обрела новую решимость справиться со всем самостоятельно. Я бы доказала себе, что могу остаться в этом месте одна. Что я могла бы быть довольна здесь. Я бы вернула себе часть независимости, которую потеряла, когда была вынуждена прятаться в лесу.

Таковы были мои цели.

Мой план по их достижению был прост.

Написать книгу.

Теперь, месяц спустя, это было почти сделано.

Оторвав лицо от подушки, я села на край своей койки, стряхивая сон с ног и протягивая руки к потолку. Бун вылез из-под меня и положил подбородок мне на бедро, чтобы я почесала его в знак доброго утра.

— Последняя глава на сегодня, приятель, — сказала я. — Давай сделаем это.

Быстро приняв душ и высушив волосы феном, я надела только что выстиранные вручную джинсы и простую белую футболку. Июньская погода по утрам была прохладной, но к середине дня на аванпосте становилось довольно тепло, и я выносила свой стул на улицу, чтобы писать в тени деревьев.

Я сварила себе кофе, наслаждаясь его горьковатым теплом, и устроилась в бревенчатом кресле.

В моем кресле для письма.

Я уже репетировала речь, чтобы уломать Бо позволить мне забрать его домой, в Сиэтл.

Открыв свой ноутбук, я прокрутила страницу до конца своего романа и начала стучать по клавиатуре. Финал для моей героини был идеально продуман в моем сознании. Сегодня она и ее герой наконец-то жили долго и счастливо.

Четыре часа спустя я, не мигая, уставилась на свой экран.

Я сделала это. Я написала роман.

Это было бесспорно сюрреалистично. Но замечательно. Гордость наполнила мою грудь, а