Во время повествования Чарлза о своем детстве, в дверь не раз деликатно стучали. Это стюард пытался дать знать о том, что обед готов и владелец яхты со своей гостьей может проследовать к столу, но разрешения войти в каюту так и не последовало.

Алисия забыла обо всем на свете: она внимала Чарлзу, вместе с ним переживая события жизни маленького мальчика. Ему больше не нужно было задавать вопросов о том, не устала ли она, — он всем существом чувствовал ее участие и поддержку в тех местах, где ему становилось трудно говорить от спазмов в горле.

Мальчики не доехали до железнодорожного вокзала. Эндрю предложил Чарлзу направиться в порт и там попытать счастья — пробраться на корабль, плывущий в Америку.

Он оказался мастером сочинять жалостные истории об их с братом тяжелом детстве, выдавая себя за шестнадцатилетнего, а Чарлза за двенадцатилетнего. Но желающих взять их на борт не нашлось. А некоторые просто угрожали отвести мальчишек в полицию.

Почти все лето они прожили в порту, ночуя под мостом с другими беспризорниками. На жизнь зарабатывали, крутясь около кораблей и выполняя мелкую работу. Хорошо платили на яхтах в близлежащей гавани.

Чарлз подружился с пожилой парой из Лондона, лордом и леди Уорвик. Они простояли в гавани почти месяц — ожидали завершения работ по строительству новой яхты перед ее спуском на воду.

Чарлз увлекся воспоминаниями тех дней — глаза его блестели, на губах играла легкая улыбка. Алисии показалось, что она в полной мере испытывает восторг мальчика, наслаждающегося вольной жизнью без надоевших учителей и строгих воспитателей.

Когда Чарлз разговаривал с Генри Уорвиком, он не следовал тем небылицам, которые напридумывал про них Эндрю, а говорил правду о себе и о своем приятеле. Со временем он стал бывать у супружеской пары все чаще, а в последний день перед отходом лорд позвал его в свою каюту, чего раньше никогда не делал, и предложил отправиться вместе с ними в плавание.

Осенью чета Уорвик, пройдя все формальности, усыновила Чарлза.

Он продолжал встречаться с Эндрю. Уорвики не препятствовали этому. Больше того, лорд принял участие в друге приемного сына.

Это произошло через три года, когда они отправились в Австралию и взяли с собой Эндрю, только что сдавшего выпускные экзамены. Парень мечтал стать боцманом, и его мечта осуществилась в Нашвилле, когда он стал учеником и помощником отца Алекса.

Алисия заметила, что слышала этот рассказ от самого Алекса, который снимал для них фильм и ей очень понравился. Она также вспомнила, что он пришел к ним на яхту по просьбе Боцмана.

— Чарлз, вы так и не рассказали мне, что дал допрос Боцмана, — решила напомнить Алисия.

— Я уже говорил, что вчера, когда мы обнаружили вас лежащей без чувств на палубе, то оба сильно перепугались. Как я догадался позже, после разговора с Робертом, причина волнения Эндрю заключалась не только в обеспокоенности вашим состоянием. Он понял, что наручники вот-вот могут защелкнуться на его запястьях и ему нужно уносить ноги как можно скорее.

Чарлз вздохнул и развел руками. Алисия расшифровала этот жест как признание тех качеств старого друга, с которыми он никогда не мог мириться.

— Да, Эндрю — слабый и безответственный человек. И знаете, что он сделал? — Чарлз не выдержал и рассмеялся. — Прямым ходом побежал на яхту знакомого миллионера, приехавшего на гонки из Гонконга. В гавани все знают, что уже целый год он уговаривает Эндрю пойти с ним в кругосветное путешествие, а тот и слышать об этом не желает. — На мгновение прервав повествование, он посмотрел на Алисию. — Здесь эту историю рассказывают как анекдот. Вы ее наверняка слышали, да?

Алисия кивком подтвердила предположение Чарлза. Она уже догадывалась о том, что произошло дальше. И Чарлз, словно в ответ на ее догадку сказал:

— Да, именно так все и произошло. Эндрю прибежал к этому ненормальному, сказал что-то вроде «сейчас или никогда», и они договорились об отплытии рано утром.

Чарлз тяжело вздохнул. Он подошел к самой трудной для него части разговора.

— Вы думаете, Эндрю нуждается в деньгах? Нет, он хотел помочь мне в моих денежных затруднениях. Сам Эндрю зарабатывает достаточно, чтобы вести такой образ жизни, который ему нравится. Этой зимой моя яхта претерпела значительный ремонт и модернизацию. Мне предстояло заплатить очень крупную сумму денег, иначе, по условиям контракта, можно было лишиться этого превосходного парусника.

Из-за того что дальние родственники моих приемных родителей сочли несправедливым то обстоятельство, что в завещании их имена встречаются не так часто, как им того хотелось бы, возникли осложнения. Я со своей стороны был готов удовлетворить их пожелания относительно наследства без всякого суда. Но видимо, мой жест показался высокородным аристократам унижающим их достоинство. Они обратились в суд. Как считает мой адвокат, скорее всего в результате они останутся ни с чем.

Чарлз пожал плечами и улыбнулся Алисии, с напряженным вниманием слушающей его рассказ.

— Уже заканчиваю. Так получилось, что до решения суда я не могу распоряжаться активами, и Эндрю знал об этом. И вот в его голове рождается «гениальный план», призванный решить мои затруднения. Естественно, он не потрудился поставить меня в известность относительно своих действий, так как в глубине души понимал их уязвимость для закона… Знаете, он неизлечимо больной человек, — неожиданно тихо добавил Чарлз, так тихо, что Алисия не расслышала его последних слов.

— У вас отберут яхту? — спросила она встревоженно.

— Нет, этого не случится. Руководство верфи согласилось подождать окончания суда. Они понимают, что даже при самом неблагоприятном исходе у меня, как у прямого наследника, остается достаточно средств, — насмешливо произнес Чарлз.

Он подошел к Алисии и мягко положил ладонь на ее плечо.

— Я чувствую, что сейчас вы действительно устали. Пожалуйста, не разуверяйте меня в обратном. На вас обрушилось столько информации, что нужно время, чтобы усвоить ее. Давайте вашу руку, и мы поднимемся наверх.

Они направились к выходу. Проходя мимо фотографий, Алисия невольно остановилась, чтобы рассмотреть получше черно-белый снимок молодой женщины.

— Это моя мать, — раздался сзади голос Чарлза. — Я покажу вам другую ее фотографию, сделанную до замужества.

Он выдвинул ящик стола, достал небольшую шкатулку из светлого дерева и протянул Алисии. Она послушно открыла ее… и вздрогнула от неожиданности, услышав отрывок простенькой мелодии из рождественской песенки, которую знала с детства. Внутри неглубокая шкатулка, большую часть объема которой занимало музыкальное устройство, была обтянута бледно-розовым атласом. А на внутренней стороне крышки, в рамке красовалась цветная фотография все той же женщины, где она — юная девушка, почти девочка.

Я поняла, на кого она похожа, во внезапном озарении подумала Алисия. Она похожа на меня!

Внизу каллиграфическим почерком было выведено «Анна Хардинг», дальше следовали год и число.