От неожиданности все трое замерли. Чемоданчик с деньгами стоял на полу. Неизвестный, разумеется, заметил его, и это добавило ему агрессии.

– Я сказал – деньги! – повторил он.

Пожилой инкассатор потянулся было к кобуре, но нападавший вдруг резко нажал курок. В воздухе запахло порохом, инкассаторы шарахнулись в разные стороны, а водитель пригнулся к рулю и замер.

Неизвестно, чем бы закончилось дело, если бы следом не раздался властный и громкий окрик:

– Всем стоять, полиция, особый отдел! Руки на голову! Оружие на землю!

А далее чьи-то руки выбили пистолет у нападавшего, после чего его самого скрутили и оттащили от машины. Инкассаторы решились выглянуть в окно. Вокруг были люди в камуфляже, которые дубинками сгоняли в свою машину каких-то парней в масках…

– Плохо работаете! – бросил инкассаторам один из мужчин в камуфляже. – Боевая готовность на нуле! Вам нужно заново освидетельствование пройти! Ну, что замерли? Езжайте за нами!

– Лева, привет! – голос Крячко звучал возбужденно.

– И тебе не хворать! – откликнулся полковник.

– Слушай, тут такие дела пошли! – Крячко сильно волновался. – Короче, Коршун этот нашелся! Да нет, не то чтобы я нашел… – замялся Станислав. – Короче, он сейчас «отдыхает» в Мещанском ОВД. Взяли его омоновцы, он инкассаторскую машину хотел ограбить. Да, с оружием, разумеется! И со своими отморозками. Короче, если хочешь более полные сведения, приезжай поскорее.

Новость была такой, что Гуров прибавил скорости и поспешил в главк. Там он прочитал переданный по факсу документ, который гласил, что сегодня в девятнадцать часов семь минут было совершено вооруженное нападение на инкассаторскую машину, принадлежащую благотворительному фонду «Надежда». Что его удалось предотвратить благодаря умелым действиям сотрудников полиции. Упоминалось там и про телефонный звонок от неизвестного.

– Личности нападавших установлены, – прочитал Гуров. – Главарь банды – Коршунов Игорь Юрьевич… – Он поднял глаза на Крячко: – Что ж, новости и впрямь выдающиеся!

Крячко с готовностью закивал, потом поинтересовался:

– И что ты теперь будешь делать?

– Поеду в Мещанский ОВД, – пожал плечами Лев. – Он же там сейчас «отдыхает»!

Гуров подъехал к Мещанскому ОВД, когда на часах было уже девять вечера. Рабочий день его давно был закончен, но вскрывшиеся обстоятельства не могли позволить полковнику спокойно ехать домой. Он не собирался по прихоти Юрганова оставлять дела Амосова, поскольку считал его незаконченным.

Лев уже ознакомился с фамилиями арестованных за нападение на инкассаторскую машину благотворительного фонда и отметил, что Никита Маринов среди них не значится. Тем не менее полковник понимал, что его необходимо найти. И тот факт, что сегодня удалось взять Коршуна, за которым безуспешно гонялся Крячко, считал большой удачей.

Показав свое удостоверение, Гуров проследовал в камеру, где содержался Коршун. Он видел его в своей жизни всего пару раз, когда тот еще сам был «зеленым» и отбывал срок «по малолетке». Тогда и Гуров был гораздо моложе. Он не был уверен, что Коршун помнит его – они ведь просто мельком пересекались, но сам зато обладал отменной памятью на лица. И сейчас в этом небритом, взлохмаченном и неопрятном тридцатипятилетнем типе в наколках безошибочно узнал того нахального парня, взятого за ограбление коммерческого ларька. Сейчас на Коршуне был «подвиг» посерьезнее…

Он полулежал на шконке, глядя на Гурова подозрительным и наглым взглядом, и даже не приподнялся при его появлении, лишь презрительно отвернулся в сторону.

– Здравствуйте, Игорь Юрьевич, – негромко произнес Гуров, проходя внутрь.

Коршун не соизволил повернуть голову в его сторону. Ничуть не смутившись, Лев присел на шконку и продолжил:

– Вы меня, конечно, не помните, да это и неважно. Вы поверните голову-то, поверните, разговор у нас с вами долгий предстоит. Сразу скажу – я не по поводу сегодняшнего м-м-м… эпизода. Точнее, не совсем. Меня интересует один человек. Никита Маринов.

Коршуну при этом имени не удалось скрыть своих чувств, он слегка вздрогнул, медленно повернулся к полковнику и, криво усмехнувшись, проговорил, растягивая слоги:

– А-а-а, Никитушка? Гад ползучий!

Дальше последовала длинная матерная тирада, которую Гуров, спокойно выслушав, проигнорировал, и сказал:

– Я так понимаю, у вас с ним произошли какие-то разногласия?

– Дак это же он, гаденыш сопливый, меня вложил! – со злобой выговорил Коршун и сплюнул на пол. – Иначе бы вы хрен меня взяли!

– Почему вы в этом так уверены? – приподнял брови Гуров.

– Потому! – огрызнулся Коршун.

– Потому что он исчез?

– И поэтому тоже! И еще потому, что он с самого начала мозги мне пудрить начал! Думал, я ему прощу все его долги! Да я на него за эти два месяца столько потратил, что ему не отвертеться было! Ах, какой я дурак! Чувствовал же, что он соскочить решил! Но разве же мог предположить, что он меня сдаст? Да за это ему по жизни гулять недолго осталось!

– Я вам советую рассказать мне все как было с самого начала. Использовать против вас я этого не стану, зато постараюсь, чтобы это вам зачлось в чистосердечное, – чуть подумав, пообещал Гуров.

– Да плевал я на ваши чистосердечные! – выговорил Коршун и для выразительности еще раз сплюнул на пол.

– Нет, вам не наплевать, – ровным тоном продолжал Лева, стараясь сохранять спокойствие. – Вы рецидивист, и на сей раз преступление совершили серьезное. Срок вам светит большой, и вы будете рады скостить хоть немного. Вы сейчас взбешены и вместо того, чтобы включить мозги и думать о смягчении собственной участи, портите все еще больше, сыплете угрозами, хотя понимаете, что это явно вам не в плюс. А ведь мы могли бы друг другу пригодиться.

– А вам что за радость меня выручать? – криво усмехнулся Коршун.

– Скрывать не стану – не благородные мотивы мною движут и не жалость к вашей искалеченной судьбе, – в тон ему усмехнулся и Гуров, – у меня свой интерес, а у вас свой. Мы можем сделать, чтобы они пересеклись. Для этого вам нужно всего лишь откровенно рассказать, что за дела связывали вас с Мариновым.

Хотя Коршун по-прежнему сидел полуотвернувшись, Гуров заметил в уголках его глаз явный интерес. Он, конечно, хорохорился, но явно не хотел за решетку на несколько долгих лет. Разумеется, Гуров не собирался отмазывать его от заслуженного наказания, не имея на это ни малейшего желания, ни возможностей, но все же поступил честно – за откровения Коршуна он готов был пойти на некоторую его защиту в виде смягчающих обстоятельств. Это, конечно, капля в море, но арестованный и тому должен быть рад.

– Сколько скостят, если расскажу? – в упор спросил Коршун.

– О! Голос не мальчика, но мужа! – улыбнулся полковник.