Сергей прекрасно понимал, что в этот раз командировка не будет лёгкой, последний опыт показывал, что там, где недавно велись бои, много раненых не только среди военных, но и среди мирных жителей.

Через несколько часов Ан-30 приземлился на Российской базе под Алеппо. Им дали ночь на отдых, а потом, распределив по военным машинам, колонной отправили в провинцию Хама.

Сергей был морально готов к тяжелому труду и прелестям местной погоды, но когда увидел наглядно, что тут творилось, даже его самоконтроль дал сбой.

Жестокости войны не щадили никого: ни стариков, ни детей, ни женщин. Первым, кого положили на операционный стол, был пятилетний мальчик с осколочным ранением в обе ноги. Малыш играл недалеко от дома и случайно наступил на неразорвавшийся снаряд.

А дальше ещё хуже. Он перестал считать часы, перестал считать больных и через силу заставлял себя не реагировать на боль и страдания, отключив все эмоции. Лишь, когда совсем становилось хреново, он вспоминал её, сжимал зубы и продолжал выполнять свой долг.

Мы стояли возле машины и не могли оторваться друг от друга. Казалось, что если я его сейчас отпущу, то мир рухнет. Мой мир без него. От этого хотелось кричать и реветь одновременно, но я изо всех сил старалась, чтобы он не видел, как мне плохо, не видел, как уже задыхаюсь без него.

Когда Медведь напомнил, что уже пора, и Сергей попросил ещё пару минут, мои ноги чуть не подкосились. Две минуты рядом, две минуты с ним, и потом долгая разлука. Но и тогда я смогла взять себя в руки. Сергей протянул мне ключи и мог бы не говорить, я и так всё поняла. Но он сказал и пробил мою броню. Рыдания вырывались из меня бешеным потоком, и лишь его поглаживания и те первые слова смогли вернуть меня обратно.

Поднявшись в его руках на самый максимум, притянула за голову и стала целовать, чтобы запомнить, чтобы потом лелеять эти воспоминания, чтобы он знал и помнил! А в голове бились молоточками другие мысли: «Последний поцелуй, последние прикосновения… Не отпускай…»

– Мы справимся.

От боли и тоски в его голосе я зажмурилась, и только когда машина отъехала, смогла открыть глаза. Вместе с ним уехала моя душа, оставив тут одну оболочку.

Внезапно снова почувствовала, как мне стало не хватать кислорода, как сердце стало медленно биться, и чтобы не упасть, я облокотилась на большой забор и опустилась на землю.

– Серёж…

Закрыв глаза, я так просидела какое-то время, приводя свои чувства в более-менее нормальное состояние. Твёрдо решив для себя, что выдержу, дождусь ради нас, стала потихоньку подниматься. Не хотелось своим состоянием пугать остальных, особенно Соню.

Ко мне подбежал Карат и, лизнув руку, ухватился за край платья и потащил во двор. Умный и добрый. Я погладила его по холке и, плотно закрыв ворота, пошла в дом.

– Уехали?

– Да.

– Хочешь холодный лимонад? А потом давай что-нибудь посмотрим?

Я улыбнулась моей новой маленькой подруге, прекрасно понимая, что она сейчас всячески хочет мне помочь и отвлечь.

– Да, давай, я только умоюсь.

Мы сидели и смотрели какой-то сериал, попивая лимонад, закусывая яблоками и клубникой. Если же Соне было интересно, то я, как кукла, просто пялилась в экран, абсолютно не понимая, что показывают, и о чём речь. Лишь когда мы услышали, как Медведь заехал во двор, кое-как пришла в себя.

– Ну, как вы тут?

– Я смотрю сериал, а Маша только делает вид.

– Я тоже смотрела.

– Так я и поняла, особенно когда спрашивала у тебя, что сказал тот герой или этот, когда выходила.

– Правда? Да, прости…

– Соня, вот чего ты пристала?

– Маш, пойдём завтра на речку? – спросила Соня, не обращая внимание на отца.

– А у меня спросить?

– Пап, ты же и так пойдёшь!

Несколько дней я была, как на иголках, уже молчу про ночи, когда почти до утра лежала и просто смотрела в потолок. В эти моменты мне хотелось отдать всё, что у меня есть, лишь бы узнать, как он, что сейчас с ним.

Медведь, как мог, меня развлекал. Соня от него не отставала, и я была им безумно благодарна. Но мне всё чаще хотелось закрыться в комнате, а лучше всего уйти в тишину природы и побыть одной. Столько всего хотелось знать, что иногда меня прямо разрывало.

Почему нет известий от Сергея? Почему угроза в виде моего ещё мужа висит надо мной? В конце концов, я сдалась и решила занять себя хоть чем-нибудь. И ничего лучше не могла придумать, как вылизать, навести кристальную чистоту в доме Медведя. Ох, как он бурчал и гонял Соню, чтобы мне помогала. Только в эти моменты я могла от души посмеяться.

Чтобы я делала без Валеры и его дочки?! Друзья Сергея стали и моими, я искренне их полюбила. Да и как по-другому, когда они приняли меня такую, какая я есть, как говорится, со своим багажом проблем?

– Отдохни, золушка.

Я заканчивала на кухне, когда за стол сел Медведь и, налив полный стакан холодного кваса, залпом его выпил.

– Всё хотела у тебя спросить, а кто сейчас занимается вашим СТО?

– Мой зам.

– У зама есть зам?

Я отвлеклась от посуды и посмотрела с вопросом на Медведя.

– Да, Серого же часто и подолгу не бывает, а у меня тоже бывают другие дела. Вот и нашёл толкового парня.

– Теперь понятно.

Вытерев руки о чистое полотенце, села рядом с Валерой и, налив себе кваса, так же выпила залпом. А потом всё же решилась задать тот вопрос, над которым раздумывала несколько дней.

– Валер, расскажи, как вы познакомились с Серёжей.

Сейчас для меня Медведь стал связующим звеном между мной и любимым мужчиной. Я так мало знала о нём, что сейчас, когда он вдали, хотела говорить только о нём и много-много слушать.

– Он не рассказывал?

– Нет.

Я опустила взгляд и мотнула головой.

– Я и говорю, Серому не в хирурги, а в партизаны надо было идти.

Валера усмехнулся, усаживаясь поудобнее на стуле и вытягивая вперёд ноги.

– Хорошо, значит, слушай.

Валера внимательно посмотрел на меня, а потом в открытое окно и через пару секунд начал рассказывать.

– Нас свёл трагический случай, и я ему теперь по гроб жизни должен.

Я удивилась первой фразе, а Медведь тяжело вздохнул и снова наполнил стакан квасом.

– Что произошло?

Я ласково коснулась его руки и крепко сжала.

– Ладно, как тебя Серый называет? Кнопка?

Я искренне улыбнулась, но внутри вся собралась, позвоночником чувствуя, что рассказ будет нелёгкий.