В машине по дороге домой ей все время вспоминался этот взгляд, нахмуренное лицо Джеральда. О чем он тогда думал? Не подозревал ли, что дочь что-то рассказала ей о нем или о его покойной жене? Джеральд взбесился бы, узнай, как много услышала она от его дочери.

На следующий день в воскресенье Фэй снова отправилась на рыбную ловлю с Денисом Сильвером. В такой спокойный денек можно прекрасно отдохнуть. Собственно, на берегу реки Фэй быстро уснула, лежа на шотландском клетчатом пледе с парой подушечек под головой, и проснулась от запаха печеной на углях форели — Денис устроил примитивную жаровню из камней, положив поверх рыбу на шампурах.

Фэй страшно проголодалась после сна на открытом воздухе и нескольких часов, проведенных у реки. Она с удовольствием съела невероятно вкусную форель с овощным салатом, захваченным из дому, за рыбой следовал сыр и яблоки.

— Как продвигается ваша книга? — спросила Фэй.

Он лениво зевнул и пожал плечами.

— Ничего не делал всю неделю. Я открыл смысл жизни — это полное безделье.

Денис умеет рассмешить. Однако Фэй посмотрела на него несколько встревоженно.

— Разве для книги не установлен определенный срок?

— У издателя он есть, а у меня нет.

Денис разлил кофе из термоса и передал ей ярко-желтую кружку, которую Фэй обхватила ладонями, наслаждаясь теплом.

Сильвер сделал глоток, прикрыл глаза и блаженно застонал:

— О, какое наслаждение! Вот это жизнь, Фэй! У меня достаточно денег для безбедного существования, и я счастлив. Просыпаюсь каждое утро, любуюсь окружающим миром и чувствую себя просто великолепно. Рано или поздно я возьмусь за книгу. Спешить мне некуда.

— Я думала, что вам не терпится увидеть поскорее свои фото, воспроизведенные в книге.

— Ничего подобного! Да кому до них дело? Фотографии так мимолетны, а жизнь слишком коротка, чтобы заботиться о славе или богатстве. Вспоминаю, как я носился по свету, пока работал… практически без выходных. И видел такие вещи, что можно было спятить. Однако я просто заряжал новую пленку и снова снимал. Честно говоря, я не обращал внимания ни на что. Смотрел на мучения людей и смерть, не моргнув глазом, не думая о том, что стоит за сделанными мною фотографиями.

Ненавижу себя, вспоминая тогдашнее свое состояние. Сама жизнь ничего не значила для меня. Как же в таком случае снимки могут что-то означать для других? Перед моими глазами содрогалось в агонии человечество, а я пытался передать весь ужас трагедии с помощью бездушного аппарата и куска целлулоида.

— Вы ошибаетесь, Денис, — горячо возразила Фэй. — Глубоко заблуждаетесь. Миллионы людей стали очевидцами трагедий благодаря вашему искусству.

Он криво усмехнулся.

— В самом деле? Спасибо на добром слове, Фэй, но я не уверен, что вы правы. Во всяком случае, теперь я перестал носиться как угорелый. Пусть работают не ноги и руки, а мозг.

Глаза Сильвера посуровели, на скулах заиграли желваки.

— Я начал видеть то, чего не замечал все эти годы. Теперь беспрерывно вспоминаю прошлое. Смотрю на свои фото, и вдруг у меня возникает отвращение, будто сам заставлял людей страдать, и, в известной мере, это действительно так. Пусть я не убивал, но я глазел на убийц, видел, что творится, но палец о палец не ударил, чтобы остановить их.

Фэй притихла: ее пугали переживания Сильвера.

— Но что вы могли сделать, Денис. Не говорите глупостей. Вы были только свидетелем, вы не…

— Не соучастник преступлений? — закончил он мысль Фэй. — Но разве я не был им на самом деле? Я снимал те сюжеты, потому что это был мой способ зарабатывать на жизнь. Я делал деньги на страданиях ближнего своего. То есть был соучастником негодяев.

Денис побледнел, голубые глаза затуманились. Его вид вызывал сострадание.

— Но это безумие, Денис. Нельзя допускать подобные мысли. Послушайте, уж не считаете ли вы, что тех ужасов не случилось бы, не окажись вы там.

— Не знаю. Может, и не случилось бы. Когда средства массовой информации присутствуют, то…

Фэй решительно прервала его.

— При избиении младенцев царем Иродом фотографов поблизости не было, тем не менее, событие это все равно произошло. А где вы находились во время битвы при Ватерлоо? И как насчет Дюнкерка? Почему же все это имело место, хотя вы отсутствовали?

Смеясь, он поднял руки.

— Ладно, ладно! Ваша точка зрения ясна. Но я все-таки должен все обдумать, Фэй, и переосмыслить. В средние века это называлось «изгнать дьявола из души». Вот чем я сейчас и занимаюсь. Удаляюсь от суеты, чтобы разобраться, где я нахожусь и куда мне идти впредь. А книга может подождать.

Уже стемнело, когда они уехали с реки. Оказавшись у дома, Фэй пригласила Сильвера к себе на ужин, но он покачал головой.

— Спасибо. Я очень устал, Фэй. Пожалуй, сварю себе яйцо и пораньше отправлюсь спать. — Он едва коснулся губами ее лба, словно Фэй была ребенком. — Спокойной ночи.

Сильвер остановил машину у главного подъезда, не заехав в подземный гараж. Фэй вышла и направилась домой, чувствуя, что ноги почти не повинуются. «Ревматизм», — мрачно подумала она. Порой при дождливой погоде у нее возникали резкие боли, но сегодня это было особенно ощутимо.

Она тоже чувствовала усталость и решила последовать примеру соседа и рано улечься спать.

Фэй вошла в квартиру и собралась уже делать омлет, как резко зазвенел дверной звонок. Денис передумал, что ли?

Она открыла дверь, и глаза ее широко открылись, когда увидела Харди.

— Ты, видимо, каждое воскресенье проводишь теперь с ним? — прорычал Джеральд. — Я видел, как он высаживал тебя из машины. Очень трогательная картина с поцелуем в лобик. Вы зашли так далеко? Не слишком ли он торопится, а?

— Что тебе надо, Джеральд? — вялым голосом спросила она, слишком усталая, чтобы сердиться. — Я прекрасно провела выходной, а теперь ты хочешь отравить мне остаток дня?

Серые глаза Харди странно заблестели.

— Пока вы развлекались, твой сын и его жена лежали в операционной.

— Что-что? — Кровь сразу же отхлынула от ее лица. — Джон и Элен? Что ты имеешь в виду? Что с ними?

— Попали в аварию, — проворчал Джеральд, впившись глазами в ее побелевшее лицо. — На автостраде. Не смотри на меня так. Я сожалею, что съязвил. Пострадали оба, но операции уже сделаны, и врачи настроены самым оптимистическим образом.

Фэй наконец смогла глубоко вздохнуть, но ноги подгибались. В отчаянии она прислонилась к стене, стараясь не потерять сознание. Нельзя падать в обморок. Надо узнать все о Джоне, о внуках.

— Откуда ты услышал об этом? Кто тебе сообщил? И почему связались с тобой?

— Сначала пытались разыскать тебя, — заговорил Харди, сердито выпячивая губы. — Весь день звонили, но твой телефон молчал. В конце концов, мать Элен, нашла мой номер через телефонную справочную и связалась со мной. Я подозревал, что ты отправилась на рыбную ловлю с Сильвером, но не знал куда. Подумал, однако, что после наступления темноты рыбалка кончается. Поэтому примерно полчаса назад приехал сюда и сидел в машине, ожидая тебя.