– Позвольте, я покажу вам кое-что, способное изменить ваше мнение, – сказал Ллойд. – Давайте совершим небольшую поездку.

Мод осталась дома с Валли, а Карла и Вернер поехали с Ллойдом. Он велел шоферу отвезти их в Темпельхоф – аэропорт в американском секторе. Когда они приехали, он подвел их к высокому окну, откуда можно было смотреть на летное поле.

Там, на взлетно-посадочной полосе, выстроились друг за другом самолеты «Скайтрэйн С-47», больше десятка, некоторые с американской звездой, некоторые с опознавательным знаком британской авиации. Их грузовые люки были открыты, и у каждого стояло по грузовику. Немецкие носильщики и американские летчики разгружали самолеты. Среди грузов были мешки с мукой, бочки с керосином, коробки с медикаментами и деревянные ящики, в которые были упакованы тысячи бутылок молока.

Пока они смотрели, разгруженные самолеты отгоняли в сторону, и приземлялись новые.

– Это потрясающе, – сказала Карла, с горящими глазами наблюдая за разгрузкой. – Я никогда ничего подобного не видела!

– Никогда ничего подобного и не было, – ответил ей Ллойд.

– Но смогут ли англичане и американцы продолжать поставки? – сказала она.

– Я думаю, нам придется.

– Но как долго?

– Сколько понадобится, – сказал Ллойд.

И они смогли.

I

Двадцать девятого августа 1949 года, почти в самой середине века, Володя Пешков находился на плато Устюрт, в Казахстане, к западу от Каспийского моря. Это была каменистая пустыня далеко на юге СССР, где кочевники пасли коз – почти как в библейские времена. Володя сидел в военном грузовике, неприятно подпрыгивавшем на ухабистой дороге. Над ландшафтом, состоящим из камней, песка и низкорослого колючего кустарника, вставал рассвет. Костлявый верблюд, одиноко стоявший у дороги, проводил проезжающий грузовик недобрым взглядом.

В сумеречной дали Володя увидел башню для бомбы, освещенную вереницей прожекторов.

Зоя и другие ученые создали первую атомную бомбу по чертежам, которые Володя получил в Санта-Фе у Вилли Фрунзе. Это была плутониевая бомба имплозивного типа. Были и другие схемы, но эта сработала уже дважды: в Нью-Мексико и в Нагасаки.

Поэтому и сегодня она должна сработать.

Бомба получила кодовое название «РДС-1», но сами они называли ее «Первая молния».

Володин грузовик остановился перед башней. Взглянув наверх, он увидел на платформе группу ученых, возившихся с кабелями, идущими к детонаторам на корпусе бомбы. Фигура в синем комбинезоне сделала шаг назад, качнула светловолосой головой: Зоя. Володя почувствовал прилив гордости. «Моя жена! – подумал он. – Лучший физик – и мать двоих детей!»

Она совещалась с двумя коллегами, три головы сблизились, споря. Володя надеялся, что все в порядке.

Только эта бомба сейчас могла спасти Сталина.

Все остальное сейчас обернулось против Советского Союза. Западная Европа решительно выбрала демократию – ее отпугнула от коммунизма кремлевская тактика запугивания и подкупил взятками план Маршалла. Советский Союз уже даже не мог контролировать Берлин – воздушный мост без перерыров существовал уже почти год, и Советский Союз сдался и открыл железные и автомобильные дороги. В Восточной Европе Сталин сохранял власть лишь с помощью грубой силы. Трумэн был вновь избран президентом и мнил себя главой мира. Американцы накапливали ядерное оружие и размещали в Британии бомбардировщики «B-29», готовые превратить Советский Союз в радиоактивную пустыню.

Но сегодня все могло измениться.

Если бомба взорвется так, как должна, СССР и США вновь окажутся на равных. Когда Советский Союз сможет угрожать Америке ядерными разрушениями, с американским доминированием в мире будет покончено.

Володя уже не знал, к добру это или к худу.

Если бомба не взорвется – и Зою и Володю наверняка репрессируют, отправят в лагеря или просто расстреляют. Володя уже поговорил с родителями, и они обещали заботиться о Коте и Галинке.

Как и в том случае, если в ходе испытаний Володя и Зоя погибнут.

В прибывающем свете дня Володя увидел рассыпанные на разном расстоянии от башни разнообразные постройки: дома из кирпича и дерева, мост над пустотой и вход в какое-то подземное строение. По-видимому, военные хотели испытать силу взрыва. Приглядевшись повнимательнее, он увидел грузовики, танки, старые самолеты и предположил, что они помещены там с той же целью. Ученые собирались исследовать и влияние атомного взрыва на живые существа: там были лошади, коровы, овцы, собаки в будках.

Совещавшиеся на платформе нашли решение. Трое ученых покивали и вернулись к работе.

Через несколько минут Зоя спустилась и поздоровалась с мужем.

– Все в порядке? – спросил он.

– Мы думаем, что да, – ответила Зоя.

– Вы – думаете, что да?

– Ну конечно, – пожала она плечами, – мы же никогда раньше этого не делали.

Они сели в грузовик и поехали – через и так уже пустынные земли – к далекому бункеру управления.

Сразу же за ними ехали другие ученые.

В бункере все они надели защитные сварочные очки. Пошел отсчет.

Когда осталось шестьдесят секунд, Зоя взяла Володю за руку.

Когда осталось десять секунд, он улыбнулся ей и сказал:

– Я тебя люблю!

Когда осталась секунда, он затаил дыхание.

Потом ему показалось, словно внезапно взошло солнце. Пустыню залил яркий свет – ярче, чем в полдень. В стороне, где находилась бомба, поднялся огненный шар – невозможно высоко, до самой луны. Володю поразили неистовые цвета огненного шара: зеленый, сиреневый, оранжевый, фиолетовый.

Шар превратился в гриб, и шляпка-зонт продолжала подниматься. Теперь их ушей достиг звук: грохот, словно самая большая в Красной Армии пушка выстрелила всего в метре от них; а после – громовые раскаты, напомнившие Володе ужасную бомбардировку Зееловских высот.

Наконец облако стало рассеиваться и шум стих.

Наступила долгая потрясенная тишина.

Кто-то сказал:

– Господи, такого я себе и представить не мог.

Володя обнял жену.

– У вас получилось! – сказал он.

Она осталась серьезной.

– Да, – сказала она. – Но что именно у нас получилось?

– Вы спасли коммунизм, – сказал Володя.

II

– Русские сделали бомбу по чертежам нашей бомбы «Толстяк», которую мы сбросили на Нагасаки, – сказал агент контрразведки Билл Бикс. – Кто-то дал им эти чертежи.

– Откуда вы знаете? – спросил его Грег.